Большая красная труба. Макс Мунстар
располагался исполненный умирающей надеждой светлый каменный ангел, устремивший свой взгляд куда-то в пустоту. Он был брутален и холоден. Крест, за который он держался, был прост, и состоял из двух деревянных досок, частично покрытых покоробившейся белой краской. Деревянная конструкция выделялась на фоне всего остального своим убогим и слабым видом.
Подобная особенность показалась мне исчерпывающе символичной. Я стоял молча на проспекте, рассматривая крепкого и широкоплечего ангела с раскинутыми внушительного размера крыльями, державшегося за ветхие, накрест сложенные доски на крыше церкви.
Но еще более символичным мне показалось следующее: внезапно за ангелом в непроглядном волокне туч образовалось небольшое черное и рваное пятно. Я смог увидеть несколько звезд чьи слабые световые импульсы смогли пробиться к моим глазам. Я вспомнил о свей украденой звезде. Я знал что она есть, где то там. Дыру быстро заволокло. Все это не просто так.
Прохожие, иногда задевавшие меня своими телами, пролетали мимо, искажаясь, и исчезали прочь. Я видел лишь этого ангела, отчаянно держащегося за слабую опору. Этот символ гениально передавал всю суть ничтожной человеческой веры в высшие силы. Веры в великую суть, к которой подавляющая часть населения не имела шансов прикоснуться в течении всей своей жизни. Я думал о людях. Все они просто верили в рыхлые логические заключения и неправдоподобные аксиомы, данные им сомнительными, а порой и вовсе неизвестными, источниками. Эти неполноценные существа надеялись на волшебный случай, который, непременно, когда- нибудь должен произойти, и верили в невероятное, затыкая душевные дыры заповедями, правилами и историческими догмами. Их жизни делились на период ожидания, в моменты которого они веровали и надеялись, и горького принятия, в следствие которого крест, олицетворяющий веру и надежду, ломался, и им приходилось жалко влачить свои дни в пелене разочарования. Все это так очевидно. Как я раньше не мог этого понять. Теперь я знал это точно. Но важно другое. Судьба дала мне возможность, вопреки всем законам привычного для нас мироздания, прикоснуться к высшей силе необузданного и мистического. Я никогда не верил в Бога, но я верил в высшие силы. Ангел еще держался за свой чахлый крест, но тот вот-вот должен был обломиться. Мы можем верить во все, что угодно, но есть то, что мы ощущаем и с чем мы живем и, как известно, гравитацию никто не отменял, а все, что более неспособно иметь своей опоры, падает, и падает низко. Это изваяние, находящееся в самом центре города на Невском проспекте на виду у десятков тысяч прохожих, красноречиво говорило о том, что падение ангела неизбежно, а упавших ангелов принято звать еще и падшими. Что-то мне подсказывало, что я в числе очень немногих, кто это смог заметить и разгадать это послание. Большая красная труба – это мой демон и Бог в одном нагретом, красном, металлическом теле.
Момент исчерпал себя. Я покинул