Беспризорники России. Валентин Солоухин
сообщить матери.
Только они вбежали, ещё не успели рта открыть, – затопали в коридоре. Распахнулась дверь, ввалились мародёры. Осмотрелись, вытерли сопли, приблизились к плите, она топилась. Их было трое, в обычной форме: шинелях, крагах на шипах; когда итальяшки приходили по обледенелой дорожке, лёд только трескался, даже крошки летали, словно из-под копыт кованых коней. На головах у этих вязаные подшлемники, поверх каски. От шипов на досках пола отметины оставались.
Плита топилась, не на нейтральной полосе теперь – на оккупированной земле.
Уцелевшие после наступления жители не думали, что оккупанты будут продолжать мородёрничать. Не думала и мать. Ещё вчера ребята пробрались на Казачий Пост. А там одни стены остались, метра полтора в ширину, а то и побольше. Стоят эти стены, изнутри обгорелые, а снаружи чистые, как бывают дикие камни в степи на кряжах. Только в тех местах, куда били снаряды, внутри – круг, а вокруг – лучи. Со стороны города все стены в таких кругах, похожих на солнце. Ни черта не брали эти стены вражьи снаряды… Пушка, которую притащили немцы из Горловки, эта наворочала: снаряд прошёл через крышу, проломил бетон и в том помещении, где Валерку Пётр Петров угощал кашей, – глыбы.
В тишине, среди чуть припорошенных весенним снежком обломков кровли, недогоревших стропил, малыш заметил застывшую пару голубей.
– Ух, ты!.. – Вовка подобрал одного, другого, осмотрел. – Это их воздушной волной побило. Один – вот, без крыла, перья обгорелые… а чернорябый целёхонький. – Он понюхал, – свежатина, суп сварим.
Ребята пошастали среди лабиринтов и выбрались из стен, прошли к траншее, по которой помкомвзвода привёл Валерку в ту ночь из охранения к себе в подвал.
– Здесь должен быть вход в подвал. А там крупы мешки и других продуктов видимо – невидимо! – спрыгнул Валерка в траншею.
Но хода не было, его завалило обломками стен, битым кирпичом.
– Вот где клад. Эх, если бы у нас были лопаты, кирка и фонарь! – рассуждал малыш.
– А куда делся фонарь бабы Груши? У неё же был… того лётчика? – спросил Вовка.
– Был.
Вот этот фонарь прервал тогда экскурсию по Казачьему Посту. Ребята с уверенностью возвращались домой; можно между глыб пролезть к продовольствию. Что-то там недоступно, сгорело, но и что-то есть… Они торопились за фонарём, несли за пазухой тушки голубей и мечтали о фонаре. Поэтому пришлось вначале заглянуть в сарай Груши. Замок висел на месте, как они его закрыли. Валерка направился за ключом. Пришёл, а там итальяшки пожаловали, мародёры. Стоят у плиты, на мать посматривают, – она с Нинкой на табуретке у окна сидит. Вовка вслед за братом притащился. Посматривают итальянцы, посматривают на них и о чём-то между собой по-своему – «гыр-гыр».
Вовка с Валеркой ещё в сарае нашли близнецов мандолину без струн, раздобыли тонкой проволоки, натянули и бренчали на ней. Мандолина висела на гвозде чуть в стороне от окна, сейчас её взял один из солдат.
Макаронники немного обогрелись, солдат стал настраивать мандолину. Он