Беспризорники России. Валентин Солоухин
Мышко.
– На, подержи мою рушницю, а я посковзаюсь.
Протянул он винтовку старосте. Такие винтовки ребята находили на нейтральном поле после «боя», после румынской атаки.
– Господин Сахно, справляй службу, – готовясь к разбегу, отстраняя винтовку, ответил румянощёкий староста.
– Мышко, та дай же, – вцепился в санки полицай.
– Пошёл на хрен!.. – дёрнул на себя санки Мышко, сыпанул матом.
Полицай от резкого движения упал на колени. Неуклюже поднялся, подобрал винтовку и, обращаясь к своим дружкам, сказал, отрясая снег с колен:
– Отаки воны вси, Петропавловские… круты самостийники!
Мышко разбежался и, на этот раз удачно вспрыгнув на санки, полетел с горы. Полицай-бочка хохотнул, улюлюкнул ему вслед и патруль, мурлыкая вполголоса: «щё не вмерла Украйино», слегка притопывая, двинул своим путём.
Староста взобрался на гору:
– Ну, Жека, я ещё разок…
– А мы что, вытрашки будем продавать? Мы уже замёрзли… – она выдернула у него из рук верёвку.
– Ладно тебе, спасибочки… а где ты этих огольцов набрала? – он кивнул в сторону братьев.
– Это мои братики… они пришли от самого фронта с нейтральной полосы. Там всё разбито…
– Большевики?
– Ну и глупый ты, Петропавловский…
– С вами поумнеешь. Все большевики – евреи драпнули, всех увезли их в тёплые страны, а вас на фронте оставили. С вами будешь умным. Отец мне рассказывал, как большевики их на Кубани раскулачивали и убивали.
– Пошёл ты со своим отцом и большевиками, знаешь куда… если бы я знала, какой ты, я бы ещё тогда, когда мы учились не сидела с тобой за одной партой и не подсказывала, когда ты ни «бе», ни «ме», ни «кукареку»! – выпалила Женька и, посадив Нинку и младшего на санки, приказала Вовке: – Хватит, поехали домой!..
«Да-а, тут совсем всё по-другому, – думал Валерка, – вот и погулять можно… и санки не отняли… даже эти, полицаи, которых можно не бояться. Мышко послал пузатого куда следует – и всё..».
Ребят догнал сын старосты.
– Хочешь, я принесу вам еды? Вчера отец зарезал корову, у нас есть мясо и есть хлеб.
– Спасибочки, – сказала Женя.
– У вас беженцы, смотри твои братья – доходяги, – не унимался Мышко.
– Ты бы побыл на нейтральной полосе, да столько прошёл пешком. Небось, морда покосилась…
– Ишь, чего захотела, задавала несчастная. Кольку твоего угнали немцы. Отец мой говорил ему: «Иди в полицаи», не захотел. Теперь больше пользы принесёт немцам, и за сто грамм хлеба, и кружку кипятка будет вламывать!
Он шёл следом. Женя остановилась у калитки, пропустила ребят. С силой захлопнула её у самого носа Мышко.
– А я не к тебе шёл, – заявил староста, – я к Зелёному иду, – он шмыгнул в соседний двор.
Забора почти не было. К слегам кое-где прибиты штакетины, а, может быть, штакетины эти – остатки от забора.
Женька рассказала матери, что староста хвалился, что отец его зарезал корову.
– Так у них две, – ответила