Беспризорники России. Валентин Солоухин
заметил Валерку и взводный. Он кивнул ему как старому знакомому.
Плененные итальяшки имели жалкий вид. Куда девались их наглая заносчивость, уверенность в своей силе и правоте, когда они мародёрствовали.
– Курятинки захотели! – выдал один из бойцов, ткнув прикладом в спину пленного. Тот споткнулся, разбрызгав при этом раскисший снег, обернулся как бы за сочувствием к жителям. Малыш узнал частого посетителя квартиры. Он унёс все приличные вещи, даже подушки забрал, в которых мать прятала жалкий остаток муки. Валерка поднял камень, чтобы запустить в мародёра.
Ванёк придержал руку:
– Ты что, – шепнул он, – а если кто донесёт «немцам»?!
Вряд ли в ту пору дети представляли, что среди людей, которые прятались от войны и смерти в погребах во время боя, бомбежек и артобстрелов, есть предатели, которые понимали: если «немцы» или оккупанты прошли всю Европу и заняли город, то задержка перед какой-то старой казачьей крепостью – временная. Надо суметь приспособиться.
Ванёк и Колька ходили к нашим, были и у врагов, им позволили пройти в госпиталь и повидаться с матерью перед её смертью. Они-то больше всех знают, что происходит на нейтральной полосе. Но сейчас наши гнали пленных оккупантов, самых настоящих мародёров, ограбивших всех жителей посёлка.
Дети, сколько их набежало из разных укрытий, сопровождали бойцов и пленных на небольшом расстоянии, а перед крайним полуразрушенным домом стояли женщины в безопасном месте.
– Курощупы! Мать… вашу! – выкрикнул один из бойцов и прикладом пнул отставшего от группы пленного, у которого слетела с головы каска. Пленный нагнулся, чтобы поднять и получил пинка под зад.
– Что ж ты бьёшь его? Он совсем ещё мальчишка!.. – упрекнула бойца одна из женщин.
– Ах, ты шлюха! – обернулся к женщинам боец, – пожалела… А ну, повтори! Б…
Женщины попятились, притихли.
– Наше дело правое, мы победим! – повторил, выкрикнув, боец на прощание.
Они скрылись за развалинами дома.
– Наши-то в маскхалатах, а итальяшки тёмные, – сказала какая-то тётка, – как они поведут их через поле до оврага, да и там их видно будет. Стрельба сейчас начнётся!
– А ну, дети, в укрытие! – зашумели на ребят женщины и сами стали расходиться.
Колька с Ваньком тоже зашумели на младших:
– А ну, огольцы, – к мамкам!
Пригнувшись, они помчались к полуразрушенному дому: «То-то потом расскажут», – подумал Валерка.
Он собирался прошмыгнуть за близнецами, но откуда-то взялась мать:
– В погреб! – приказала она, – сейчас такое начнётся… – она держала на руках сестрёнку, и Вовка был рядом.
Ещё не опустились в погреб, как поднялась стрельба. Стреляли со стороны города, с Казачьего Поста не отвечали. Наши будто вымерли, а этот сброд, который окопался в городе, лупит из всех видов оружия, и не только по Казачьему Посту, но и по нейтральному посёлку. Хорошо, что у них не было тяжёлой