Иновидцы. Наталия Рай
к Машиному сыну… Да и сама Маша ему, похоже, действительно понравилась. Во всяком случае, он держал себя о ней так, – одновременно с большой сердечной теплотой и с естественным уважением, – словно знает её не меньше ста лет. Вот и сейчас, вытянувшись во все свои сто восемьдесят семь сантиметров на траве, с закрытыми глазами, что-то нейтральное у Маши спрашивал, что-то столь же нейтральное сам рассказывал, но стоило ей отвести от него взгляд, чтобы посмотреть, кто так заливисто и заразительно хохочет у костра, как он тут жё открыл глаза.
– Денис, кажется, уснул, пойдем к ним, – попросила Маша.
– А без них, со мной только, тебе скучно? – Ответ Славу вроде бы и не очень интересовал.
– Нет, не скучно. А просто мне не верится, что у меня внезапно появилось сразу столько друзей. Так и хочется их руками потрогать – не тени ли это…
– Начинай, в таком случае, с меня… – Это, конечно, была шутка, но очень уж неудачная. Маша покраснела.
– Боишься, что я тебя не так пойму? А ты не бойся, – Славик старался шутить, но шутка потому и оказалась неудачной, что начиналась вовсе не шутливо, а абсолютно серьёзно. Но Славик тоже стеснялся и сомневался в собственной привлекательности.
– Я уже мало чего в этой жизни боюсь.
– Даже умереть – не боишься?
– По отношению к себе – нет. Сына жаль. Я уже знаю, что он никому, кроме меня, не нужен.
– Придётся тебе долго-долго, значит, жить.
– А это в руках Божьих. Можно срок своей жизни не рассчитывать. Всё равно ошибка гарантирована.
– Да, ты права. У меня, на прошлой работе, был один… долгожитель. Как подкатило ему под шестьдесят, что с ним стало: по часам себя кормит, гулять выводит, спать строго в одиннадцать вечера укладывает… До ста захотел дожить, уж коли пенсия даёт право предаться полноценному и заслуженному отдыху. А тут – раз и зима. Поскользнулся на льду, о решётку возле дерева приложился височком и привет с того света. А не лелеял бы себя так старательно, глядишь, и пожил бы.
– Ты как-то ты странно это говоришь?.. – Хотелось ей сказать «зло», но она выбрала другое слово.
– Неприятно было смотреть на это самолелеяние – вот в чём дело. Знаешь поговорку о чести смолоду? Это и к здоровью (да и к прочим показателям человеческим) можно отнести. Если кто-то так уж ценит своё здоровье, так пусть и берегутся смолоду. А ведь его, несостоявшегося долгожителя, знали многие: и в сорок, да и в пятьдесят чего творил, ни в сказке сказать… А потом трёхнулся…
– А помнишь: именно те, кто вёл себя вольнее вольного, грешнее-грешного и становятся к старости моралистами…
– Именно. Что и бесит. Как их самих, так и нас. Их потому, что сами хотели бы делать то же, что и молодёжь, да силёнки и возможности уж не те, а нас – потому что мы знаем о причине их зудения.
Оба засмеялись. Потом всё-таки поднялись и пошли к костру.
***
А там