Иновидцы. Наталия Рай
что уж где-где, но там, рядом с журналистами, поборниками правды, добра и честности, невозможно ничто подобное, и что весь остальной мир, где всё всеми продаётся-покупается, остался позади.
Пиво пьют все. Водку – почти все. Именно под Сашину водочку Саша-корр объяснил тёзке многое, очень многое, поскольку водку пил довольно активно, а она, в определенный момент, очень умело развязывает языки. Корр же выпитое честно отрабатывал, причём с явным удовольствием от собственного всезнайства. Саша, очевидно, сидел тогда с раскрытым ртом. Для него полной неожиданностью были рассказы о том, как добывается у газетчиков право напечатать материал. Хвалебный – пожалуйста. А вот критический, бичующий, как говорится, недостатки, или обнародующий нечто тайное…
Слушая тёзку-журналиста, Саша тогда даже восхитился боями, разгорающимися на каждой так называемой летучке, то есть рабочем совещании о планах ближайших номеров. А уж на планерке, где в роли бойцов выступают зав-отделами, вырывающие друг у друга первые места по выполнению газетных норм и качеству, то есть количеству выполнения этих норм: от места и размера зависел не только размер премий, но даже и гонораров. Коррида утрётся!
Но что его тогда особенно восхитило, так это то, что должность корра, оказывается, весьма доходна. Имелась в виду вовсе не высокая зарплата опытного и способного журналиста. Воистину похвалы достойна была описанная Сашей-корром простота и виртуозность обработки будущих героев. Являешься ангелом небесным на любое предприятие и начинаешь со страдальческим видом анализировать недостатки – а у кого их нет? – всем своим скорбным поведением показывая, что не обличить подобные беспорядки – выше сил твоих. В общем, предварительно тратится час времени, чтоб выяснить детали – за бутылочкой пива с вышедшими со смены работягами, – за молчание о которых кое-кто из начальников готов душу продать и… Душа его тебе ни к чему, её на хлеб не намажешь, но на кое-что другое ты соглашаешься, да и то единственно из человеческого милосердия и всё разумеющего понимания, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. (Стоит ли добавлять, что и тот, кто владеет своим делом в совершенстве?)
Саша-корр, между прочим, почерпнул это весьма полезное и выгодное знание не у кого иного, как у звезды журналистики, чьими статьями зачитывалась вся страна. Причём на попытки Саши возразить, на яростные вопли, что это просто клевета, корр легко и с ярчайшими фактами в руках в один миг доказал, что говорит чистейшую правду. Теперь Саша ещё шире ухмыльнулся, вспомнив, с каким почтением и сам прежде склонял при встречах с журналистами голову: прямо как подданный при виде короля. А мог бы собственную шею и не утруждать…
Боже, всё просто, как лом! Саше-корру ужасно нравилось то внимание, с каким его слушали, и, вознаграждая за него своего неповторимого и очень внимательного, прямо глаз с корра не сводившего, слушателя, он вдался в такие