Иновидцы. Наталия Рай
быть братья и сёстры, а во-вторых, тогда жена, если они не сойдутся характерами, его не бросит, но до такого он додумался лишь лет в десять.
Сжав зубы, он стерпел всё: и постоянную вокруг толпу, и учёбу, и работу, и наказания, и ранние вставания и всё остальное, что было в его детской, трудной жизни. Ему всегда было несладко, ведь он был слабее многих и только классе в седьмом вдруг набрал и роста, и силы. И тогда, наконец, смог не просто отвергать все попытки его согнуть и подчинить, но верховодить и теперь сам подбирал друзей.
Но и самые близкие друзья не знали, о чём молчит он иногда, о чём стонет в нелепых и странных снах.
Он вырос, конечно. А поскольку был так называемым переростком, то есть ребёнком, которому по возрасту следовало бы учиться минимум на два класса выше, то пришлось ему услышать в свой адрес много нелестных высказываний. Не остановило злословов и то, что из-за слабости здоровья он пошёл в школу на год позже, и что провёл ещё год по санаториям, умудрившись подхватить невесть где туберкулёз, отчего и отстал. Так что сразу же после окончания десятилетки осенью его взяли в армию. Там тоже было – не мёд, но гораздо легче, чем многим домашним, потому что Славик умел давным-давно и постель стелить так, что не придерёшься, и полы драить, и картошку чистить и много чего ещё. А потому он стал совершенно открыто добиваться своей цели: получить такую специальность, которая могла бы быть употреблена в дело сразу же, как только он вернётся в гражданскую жизнь. Ведь у него главная задача – жениться, как из армии выйдет. И он получил водительские права.
А потом попал в «горячую» точку и дрался там так, что «духи», только услышав его имя, предпочитали отползти и перенести своё нападение в другое место. Но нашлись такие, что попытались его и группу его взять. Ха, после этого случая на участке, где стояла его часть, наступило столь длительное затишье, что Славка успел не просто с того света вернуться, но и практически полностью восстановиться и занять своё место в строю. А о том, что он видел и что получил в невидимых другим местах, он молчал. И тогда, и теперь.
А первое, что рассказал ему друг интернатовский, Стёпа, встреченный сразу после дембеля, была история с Саней Каменковым.
Тому, кто имеет свой дом, даже пусть такой, из которого только и остаётся сбежать, не понять силу удара, какой нанёс Славику этот рассказ. Для которого (как и для доброй трети всех бывших выпускников) домом был именно интернат и именно его навестить собирался и сам Славик. Так что не зря матерился через слово страшными словами рассказчик – детдомовский и интернатский однокашник.
У Каменкова была такая же судьба, как у Славика – судьба и участь сироты. Понятно, что после армии он первым делом помчался в свой дом родной, в интернат, поскольку другого не знал. Все радовались Сане, поскольку он был не только трубачом, горнистом, но и парнишкой замечательным, добрым. Ни одного человека не обидел за все десять интернатских лет, но помог –