Все еще я. Nikki Tozen
некоторое время, уже отложив бумаги в сторону, она снова откинулась на спинку стула и, не спеша попивая кофе и пристально рассматривая парня, продолжила: – Так вот, желающих найти работу в этом чертовом городе – без конца и края! Что же тебе не сиделось в родной Англии? В резюме не указано, что ты где-то учишься. Значит, ты сюда не учиться приехал?
– Все правильно, но мне срочно нужна работа.
– Всем нужна работа! – снова нахмурилась она и указала на людей, сидящих в коридоре. – Все, кто там сидит, приходят ко мне каждый день, многие из них уже месяц сюда ходят. У большинства грудные дети, которых нечем кормить, и я не могу дать им работу из-за возраста, цвета кожи, отсутствия образования. У большинства даже школа не окончена! И тут приходишь ты – весь такой англичанин, еще и несовершеннолетний – и просишь у меня работу?
– К резюме прилагается разрешение моей матери и пригласительное письмо…
– Я не слепая – видела!
– Простите…
– Не извиняйся, я ознакомилась с твоим делом и даже уже позвонила куда надо и все разузнала про тебя. На нас возлагается огромная ответственность по делам несовершеннолетних, если мы устареваем их на работу, не дай бог с вами, болванами, что-то случится – администрация города тут же прикроет все наши конторы к чертовой матери. Я буду с тобой честна, мне не нравятся две вещи: первая – это то, что ты сидишь на «Прозаке»5, а вторая – твоя судимость. Что может гарантировать твое самообладание и то, что ты снова не выкинешь подобное, как два года назад? Там сидят люди намного адекватнее и здоровее тебя, почему я должна отдавать их рабочие места таким, как ты? Из-за цвета кожи?
Парень уже не знал, куда деть ноги от волнения, они то и дело дрожали под столом, руки вспотели.
«Мама была права, нужно было принять лекарство», – подумал про себя он.
– Конечно, попробуй я отдать место чернокожему, а не англичанину там какому-то по специальной программе иммигрантов, меня, мексиканку, тут же уволят с работы! – она злобно сверкнула карими глазами и пристально посмотрела в мутно-зеленые глаза парня. – Я буду каждый день звонить и интересоваться, не натворил ли ты чего. Даже если бумажку мимо мусорного бака бросишь, я тут же вышлю тебя обратно в Лондон, – она протянула Блэйму документы по устройству на работу, ехидно улыбнувшись.
– Спасибо вам огромное! – тут же вскочил парень. – Я… я очень рассчитывал на эту работу, спасибо вам!
– Да-да, исчезни с глаз моих.
Не смея больше задерживаться в этом месте, Блэйм схватил свой рюкзак, промчался мимо мистера Лонгмана, который что-то крикнул ему вслед, и, перепрыгивая через ноги сидящих в узком коридоре, выбежал из душного помещения на улицу, сжимая в руках папку с документами о приеме на работу. Он достал из рюкзака пачку сигарет и закурил.
Пальцы, сжимающие сигарету, тряслись, ноги тоже ходили ходуном – ему пришлось присесть на ступеньки под огромной вывеской желтого цвета «Министерство социальной опеки США», чтобы хоть как-то успокоить дрожь, охватившую все
Прозак или флуоксетин – антидепрессант, один из основных представителей группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина.