Приключения моряка Паганеля. Владимир Гораль
не аристократичной „Шанелью“ номер пять, а вовсе даже протухшей по его ржавым щелям рыбкой?»
Ну и подвернул Витя к этой пятидесятиметровой ледышке поближе, рассчитывал, салага, что втихаря… Капитан в тот же момент неладное почуял. Чувствует, судно на несанкционированный поворот пошло. Может, он в своём капитанском гальюне думу думал, может, еще чего, но замешкался что-то…
А я в тот момент критический возле своей каптёрке под полубаком сурик, краску рыжую, которой ржавчину закрашивают, растворителем разводил, и в аккурат, когда Витька на подводную часть айсберга наскочил, я в морду лица весь тот сурик и принял…
Машина – стоп. Тревога «по борьбе за живучесть судна» названивает, панику нагнетает…
Народ пластырь разворачивает 7:7 метров. Готовится с носа, с полубака под киль его заводить. Это если пробоина в прочном корпусе, да ниже ватерлинии, успеть закрыть её временно… Ну, ты знаешь…
Я-то сам как раз этим процессом командовать должен, а с моей личности рыжий сурик стекает… Страшен я…
Люди пугаются – ну как я умом повредился, и на нож мой боцманский косятся…
Капитан, когда сам в рубку влетел, желал того Витюшу придушить, натурально…
Однако застал своего младшего помощника в состоянии прострации, нервный шок, стало быть, у парня образовался…
Только-то и успел он ручку машинного телеграфа в положение «СТОП» вздёрнуть.
И… оцепенел!..
Когда же улеглось все, и с палубы доложили капитану, мол, пробоины в борту нет, зовут меня в рубку, на мостик. Я уже тогда медицинской науке всякий свободный момент посвящал, к экзамену готовился. Ну, поднимаюсь, смотрю…
Витек наш готов… Сам в кресло капитанское усаженный и весь из себя неподвижный.. Сидит, болезный, без звука, в одну точку уставился… спина прямая, ручки на коленках сложены – вылитая статуя Аминхотепа, фараона египетского.
Ну, подошел я и, как полагается по всем правилам психиатрической науки, по личности-то его и хряпнул, чтобы, значит, из шока вывести. Да позабыл я в запарке, что у меня рука-то боцманская, тяжё-ёлая! Не дай боже… Ну, короче, не рассчитал я малость…
Ну и вот! Витюня-то мой, как птичка, в воздух вспорхнул и у дальней переборки на палубу и опустился… Некрупный был парень…
Я смотрю – он опять молчит, только уже лежа.
Ну, думаю себе, Бронислав, из нервного шока ты пациента, похоже, не вывел, а вот в стабильно летальное состояние, возможно, ввёл… Медик ты хренов!
А тут еще второй штурман Борюня, типичный солдат Урфин Джюса… Умён не по годам… Ясень ясенем….
Здоровенный бычара и такой же смышленый… Глазёнки свои коровьи на меня вылупил да как заревёт:
«Ты что, боцман, совсем наглость от субординации потерял?! Судоводительский состав сокращать? И где – на нашей исконной территории, в рубке штурманской? Валик ты, –