Город. Глеб Олегович Белянин
в его памяти. Ему теперь ничего не оставалось как идти на звук. Он растерял всех друзей, теперь уже не было важно кто звал его – свой или чужой.
Ветряные волны окончательно сошли на нет, отошли от берегов, снежная мгла расступилась и вьюга растаяла.
Эм увидел Щеку в метрах пятнадцати от себя, жадно разрывающего белую пушнину на склоне холма, от чего в разные стороны летели ошмётки липкого снега, баул с навесом лежали рядом.
Его товарищ прибыл на место чуть раньше него.
Щека увидел Эмиля, но не стал растрачиваться даже на радость, а просто продолжил рыть.
Слева осколком показался силуэт, Эм повернул голову. Это был Рыжий. Весь перепачканный в снегу, но живой и здоровый.
Глава отряда жестом отдал приказ и они вдвоём ринулись помогать Щеке.
Теперь они втроём расталкивали навалы рыхлого снега, рвались внутрь воздушного кармана, в котором был заперт, возможно, уже мёртвый, человек.
Сначала показалось что-то чёрное – это был обрывок рукава того, кого завалило снегом.
Самый тучный и широкий член отряда – Щека – хватанул его за рукав и потянул на себя.
Потом показался крюк в руке этого человека.
Эмиль с Рыжим схватились там, где могли, потянули, пыхтя, все вместе.
Если Рыжий был перепачкан в снегу, то то, что они вытянули, сложно было даже назвать человеком.
Лишь силуэты, черты, навеивающие образ человека, случайно проступавшие то тут, то там. Снег облеплял его почти полностью.
Щека вдруг схватился за свои руки, съежился, поспешил к своему баулу.
Глава отряда посмотрел на него, тот был без перчаток.
Эм припал к лежачему, начал разгребать его, отколупывать от него куски снега, точно скорлупу.
Из яйца показался птенчик, жутко напоминавший обычного человека средних лет.
Ещё немного и он был полностью освобождён от каких-либо обременений. Но глаз этот мужчина не открывал.
Эмиль хватанул его по лицу ладонью один раз. Потом ещё. И ещё.
Рыжий стукнул по нему носком ботинка.
– Рыжий! – Глава отряда рыкнул таким рыком, после которого должен был последовать бросок подобный хищной кобре. Но, увидев плоды его пинка, Эмиль поутих. Лишь ограничился строгим предупреждающим взглядом.
Эм ещё пару раз шлёпнул мужчину по лицу и тот очнулся. Он мог поклясться, что если бы это был утонувший не в снегу, а, допустим, в воде, то он бы сейчас выплёвывал воду. Но этому оставалось только харкаться снегом.
Его глаза открылись, но смотрели как-то ищуще и безнадёжно.
– Везунчик, – Эмиль протянул ему руку.
* * *
– Везунчик.
– О чём ты?
– Я мог бы казнить этого идиота на пароварке. Сломал единственный источник искусства и почти единственный источник музыки. Мда-а, – протянул Капитан, объевшийся мяса по самую макушку.
– Господи, казнь на пару просто ужасна. Нельзя поступать так с людьми за такие мелкие погрешности.
– Мелкие погрешности? Слушай,