Багряные скалы. Егор Лосев
Борис для убедительности выждал секунд десять, а потом прошипел:
– Вали отсюда пока кости не переломал! Понял?
Толстяк лихорадочно закивал. Борис ослабил хватку и тот плавно осел на мостовую, нашарил кепку, нетвердо поднялся и втиснулся в толпу.
Им пришлось проторчать в Иерусалиме до поздней ночи, но поездка выдалась познавательной во всех смыслах.
Фридманы снимали одну комнату в двухэтажном доме в конце улицы Ха Шарон. Дом был относительно старый, да и бесчисленные поколения квартиросъемщиков отнюдь не способствовали сохранности.
Дом, как впрочем, и соседний, принадлежал немецкому еврею господину Тристану Шульцу.
Старые Рубинштейны со второго этажа и "Косая" Элишка из однокомнатной помнили Шульца еще с довоенных времен, как улыбчивого пожилого человека, всегда щегольски, с иголочки одетого, фанатично пунктуального, настоящего "йеки".
Однако, Фридманы застали опустившегося неряшливого старика, вечно что-то недовольно брюзжащего. Хотя, в общении с ним все еще ощущалась былая воля и характер.
О причинах столь резкой метаморфозы, Дмитрий узнал от соседей. Сыновья. Оба младших Шульца погибли: один на Русской высоте в Гуш Эцпоне, другой – при штурме Бейт Махсира.
После войны Шульц отошел от дел. На деньги, получаемые от квартиросъемщиков, они с женой доживали безрадостный век в собственной вилле, с красивой круглой террасой, выходящей на цитрусовые плантации.
Раз в месяц Шульц, облачившись в костюм, лично обходил владения, общался с квартирантами и собирал деньги. Жильцы любили домовладельца. При всей своей брюзгливости и напускной строгости, цену за съем он брал вполне божескую, при нужде легко соглашался на отсрочку, а бывало, прощал долг.
Дмитрий открыл калитку и взбежал на крыльцо. Яшкина жена Малка мыла пол. Яростно шлепала тряпка. Струйки грязной воды вытекли в коридор через распахнутую дверь.
Он толкнул дверь, и сразу увидел на вешалке шляпу. Шляпа была мужская, дырчатая, с лентой вокруг тульи. Из комнаты доносились голоса. Дмитрий вошел. За столом сидели мама и старый Шульц. На скатерти стоял чайник, опустевшие чашки, кусочки шоколада в обертке, с которой таращилась пятнистая корова.
Зюня возил под столом деревянную машину.
– Димочка, садись, – мама показал на свободный стул. Дмитрий сел и поздоровался.
– Господин Шульц помог нам, наконец, устроиться в кибуц, – продолжала мама по-русски.
Услышав слово "кибуц" Шульц улыбнулся:
– Кибуц Дан, на севере, там живет мой брат, вам там понравится.
– Спасибо, – поблагодарил Дмитрий.
Шульц грузно поднялся:
– Не стоит благодарности, мы должны помогать друг другу.
Урок истории был последним. Друзья с нетерпением ерзали за партой. Дмитрий уже поделился с товарищем новостью о переезде в кибуц. Минька слегка загрустил, но поразмыслив, пообещал приехать в гости.
Наконец наступило время последнего урока. Историк Циммерман вошел в класс и поздоровался. Минька тут же поднял руку.
О