Симфонии двора (сборник). Александр Новиков

      Товарищ Генеральный секретарь!

      Еще витает дух почивших в бозе.

      По правую от вас еще – главарь,

      По левую, чуть сзади – мафиози.

      Очки сверкают за спиной у вас,

      Не круглые, но все-таки зловещи,

      Готовые в два счета, хоть сейчас,

      Как только им хоть чуточку проблещет.

       Ветви поздно выряживать

       почками —

       Это древо прогнило в корню.

       Зря пытаетесь язвы – цветочками,

       Поливая три раза на дню.

      Я помню прозорливейших отцов,

      С историей играющих, как с сучкой.

      И каждый начинал в конце концов

      Не здесь, так там опутывать колючкой.

      Как мог он ошибиться и сглупить?

      Он завещал нам верить этим шляпам.

      Как страшно, что могло бы так не быть

      И подыхать пришлось мне с тем же

       кляпом.

       Пересылки, остроги и лобники

       Есть на выбор любых величин.

       Все мы в этой стране уголовники,

       Всех судить нас за то, что молчим!

      Я думаю, коль я еще живу.

      Вдвойне, когда меня на рифы тащит.

      Я далеко глядеть вас не прошу,

      Но я прошу: оглядывайтесь чаще.

      Благой порыв дать волю всем парам

      Не означает скорый выход в море.

      Я вас прошу не строить дальше храм,

      Где кость на кость на кровяном растворе.

       Бросьте в печь оловянным

       солдатиком,

       Если в чем-то не прав я насчет:

       Волю дать мужикам бородатеньким,

       Остальное само нарастет.

      Где совесть не в чести и не у дел,

      Ждет роба или пуля менестреля.

      Я тоже, разумеется, сидел,

      Спасибо, не повешен, не расстрелян.

      Но большего поставить на алтарь,

      На жертвенник кровавый я бессилен.

      Товарищ Генеральный секретарь,

      Во имя Бога, Бога и России!

       На струне перетянутой держится

       И вопит Вам со всех колокольнь

       Несказанная боль Самодержца

       И анафемы Тихона боль!

      Повезло же, скажу я, Вольфганг Амадею

       Моцарту —

      Хоть до срока ушел, но вознесся и много

       успел.

      Разорвали б сегодня его, как крапленую

      сальную карту,

      Лишь за то, что он «Мурку» играть

       не умел.

      Повезло и Ван Гогу, от роду не знавшему

       слуха.

      Отжила вместе с ним его пьяная стая

       химер.

      Оторвали б ему и второе, и первое ухо

      Лишь за то, что «Подсолнухи» выписал

       в малый размер.

      И Джордано