Брат мой названый. Владимир Смирнов
срочно нужны деньги, немного, но и их под рукой нет. Случайно дают на сдачу лотерейный билет, открываешь – там нужная сумма. А поскольку лотерея моментальная, деньги выдают сразу. Или на экзамене – знаешь один билет, его и вытаскиваешь. Понимаю, что примеры несерьёзные, но ничего умнее в голову не лезет.
– Хочешь сказать, что у тебя что-то подобное?
– Вроде бы. Вот смотри. К августу я от Стёпки уже совсем не отличался. Бегал босиком, джинсы, мобильник и всё прочее было убрано в чулане. Холщовые штаны и рубаха для меня нашлись. Причёска как-то сама собой в заросшей голове растворилась. Да и язык здорово засорился диалектизмами да просторечиями.
– И много ты лингвистических терминов знаешь?
– А я в той жизни в гуманитарном классе учился, так что есть немного. В деревне никто особо не допытывался, откуда я взялся. Для всех я был племянником из Углича, благо у дяди Игната четверо братьев и две сестры да у тётки Марьи, его жены и Стёпкиной матери, пять сестёр. Все кто куда разъехались, замуж повыходили да переженились, так они сами своих племянников сосчитать не могут.
Ну так вот. В начале августа приезжает сестра тётки Марьи с мужем и сыном из Костромы. Я думал, погостить, а оказалось, они оттуда уехали совсем. Муж её каким-то мелким чиновником служил, да со всеми перессорился. Сын их, тоже Никита, как и я, учился в гимназии казённокоштным, то есть от платы был освобождён. Оказалось, что его отец, вроде бы такой невзрачный, в Балканской войне на Шипке отличился. Даже медаль показывал. Он тогда совсем молодым был. И из уважения к заслугам отца Никиту взяли бесплатно, на казённый кошт. Правда, учился средненько.
И хотели они сюда перебраться, а Никиту, значит, в здешнюю гимназию отдать. И документы все с собой были. Как вдруг пришла им в голову мысль вообще уехать на Дальний Восток. Какие-то друзья их давно уже там. Пишут, расхваливают. Земли мол много, а грамотных чиновников мало. Собрались быстро, а Никиту решили было здесь оставить на год учиться, пока там не устроятся. Но он заартачился – учиться надоело, хочу с вами. И тут дяде Игнату пришла в голову мысль – по его документам меня в гимназию устроить. Он давно уже понял, что мне там место. Фотографий в бумагах здешних нет, кто что заподозрит? Меня спросили, хочу ли, так я слова не мог сказать от восторга. Интересно же! Да и на всю жизнь в крестьяне…
– А что? Любой труд, так сказать, почётен, да тебе вроде и нравилось…
– Ну, нравилось. Но мозги-то у меня в двадцать первом веке не под это заточены! Кто его знает, сколько мы ещё здесь пробудем. Так хоть в гимназии поучусь. В общем, отвезли они документы, и меня приняли.
– И ты, конечно, как Волька ибн Алёша, всех поразил своими знаниями?
– Как кто?
– Волька ибн Алёша… Не читал? И кино не видел?
– Не-ет… А что там такое?
Действительно, откуда ему это знать. «Хоттабыч» потрёпанный у меня есть, первая книга, которую отец купил сам, чуть ли не во втором классе, лет пятьдесят назад, если не больше, и фильм явно тех же времён.
– Да там один волшебник заколдовал