Брат мой названый. Владимир Смирнов
Иваново. Тракт на Мологу. Туда поедем обязательно, но не сегодня. Возвращаемся.
Глава 8
Так проходит несколько дней. Ника с утра в гимназии, я занимаюсь мелким и не очень ремонтом, чем весьма радую Лукерью Матвеевну, и брожу по городу. В ограде набережной нахожу знакомый камень с выбитой датой – 1838-го года. Стоит, правда, в другом месте, но уцелеет, старик. Дня через два уже вполне спокойно гуляю по площади, смотрю что почём, благо день базарный и народу на таком пятачке собралось немало. Приценяюсь так просто – вдруг пригодится. Здесь подешевле, чем на Мытном, но и торгуют с каких-то разваливающихся прилавков, а то и прямо с телег. Товар обычный, деревенский – несут прямо с парома. Лукерья Матвеевна, кстати, здесь запасается.
В первый же день прогуливаюсь по Мучным рядам. Вполне себе универмаг с поправкой, понятно, на время. Торгуют всем – от хомутов до галантереи. Слоняюсь этаким столичным гостем, ни к чему не выказывая особого интереса. И денег нет, и весь этот новенький антиквариат просто не воспринимаю в качестве для чего-нибудь необходимых вещей. Опять же и в ценах совершенно не ориентируюсь. А всякие кадки, горшки да кринки, деревенская экзотика нашего времени, которую, найдя в сараях да на чердаках, торжественно водружают на видное место в качестве дизайна близости к народным истокам и деревенским корням, сейчас мне просто не нужны. Пока не нужны.
Довольно много парикмахерских – Старгород какой-то. Распахнутые двери первой попавшейся смотрят на Красную площадь, на пороге стоит мастер – гладковыбритый, элегантная причёска с пробором как живая реклама заведения. Рядом вход к зубному врачу (хм-хм…) Через пару кварталов бросается в глаза вывеска с претензией – «Стригу и брею». И ниже помельче «Барановъ и Козловъ изъ Москвы». Не без юмора, однако, хозяева. Мелькнула было мысль всё-таки зайти, но сразу пропала, поскольку всё равно скоро в деревню.
Поглядываю на публику вокруг. Одеты по-разному. Грузчики с пристаней – это понятно. Рядом рынок – много одетых попроще. Классические крестьяне на телегах с поклажей. Домохозяйки на рынке в длинных скромных платьях и сарафанах. Все, конечно, в платках. Ну да, простоволосыми не ходили. Местные дамы в длинных же платьях и шляпках с претензией на некую стильность. Мужские костюмы вроде наших – брюки да пиджак, хотя и отличаются в мелочах. Лёгкие летние пальто – то ли с пиджаком их носят, то ли вместо него. Запоминаю, что это и есть давно знакомый по книгам сюртук. Впервые увидел забавную штучку – манишку, почему-то именуемую гаврилкой. А если пиджак снять захочется? Заметно в моде тросточки. Здешний молодёжный стиль виден на Крестовой днём – некое щёгольство, явно на папины деньги. Кто попроще, тоже тянутся следом, но ближе к вечеру, хотя видно, что покупают на свои. В начале века это молодёжное было «надев широкий боливар», через сто лет появятся какие-нибудь дырявые джинсы. Ничего такого, что можно было бы назвать фирмой, не замечаю. Будь я в джинсах – никто бы, наверное, внимания не обратил.
Через два-три дня понимаю, что лица аборигенов от наших всё-таки отличаются. Трудно сказать чем, но заметно. На актёров в фильмах