Хватай Иловайского!. Андрей Белянин
отхлебнула ещё, переместилась поближе и склонила голову мне на плечо. – «Одноклассники» не спасают, всё, что можно, читано-перечитано, стрелялки компьютерные давно не в кайф, я тут в реале по долгу службы перестреляла столько монстров – Тарантино обзавидуется! Но сейчас речь не о нём, а о другом режиссёре. Ты про Тинто Брасса слышал?
– Нет.
– Тогда наливай! Не, определённое время такие вещи только в кайф! Ей-богу, ты не представляешь, от какого количества подростковых комплексов я избавилась, плюясь из огнемёта в особо подозрительные рожи. Но понимаешь… – Она сделала очередной глоток, и я тоже допил свой бокал. – Нет, ты не понимаешь. Ты не поймёшь… Ты дитя степей, сын вольн…го этого… закачества… казачества! Бл… блин, чё-то клинит меня… Короче, дай п…целую?!
Любовь моя поддатая повернула ко мне светлое личико, повалила меня на кровать, приблизила тёплые губки алые и… дохнула ароматом российского шампанского. Это было последней каплей – не знаю, чего там намешали производители, но вино без предупреждения попросилось наружу. Розовый ковёр с отпечатками кошачьих лапок я испортил напрочь! На Катеньку вроде не попал, уже счастье…
– Иловайский, ты чё?!! Офонарел весь, от копыт до холки? Это что сейчас было?!
– Я… не… виноват…
– Я к нему с поцелуем лезу, а он тут рвотными массами отплёвывается! – ущипленной за интимное медведицей взревела Хозяйка Оборотного города. – Я тебя задушу собственными руками! Нет, перемажусь… Я тебя подушкой задушу!
Мне удалось упредительно поднять палец вверх, спасая хотя бы ни в чём не повинную подушку, потому как меня снова вывернуло… Господи Боже Иисусе Христе и Матерь Твоя Пресвятая Богородица, что же за яд эдакий они там, в будущем, по бутылкам разливают и беспечным людям под видом шампанского продают?!
– Негодяй, скотина пьяная, реальный подонок… – Катенька с рыка перешла на слёзы. – Такой момент испортил! А я, может, ещё, я, может, уже… в нужном режиме была, а он…
– У меня есть оправдание, – кое-как прохрипел я, отплёвываясь и стоя на четвереньках. – У тебя опять труп под кроватью.
– Чего?!!
– Причём, судя по запаху, тот же самый.
– Курьер? Ты же его унёс в прошлый раз и якобы доставил своему дяде-генералу?!
– Я его… унёс, – подумав, признал я. Вкус кислой дряни на языке вызывал очередной рвотный позыв. – Но тело украли. Не знаю кто, не спрашивай. Все тычут пальцем в невнятную особу – тощая, лохматая, в облегающем платье, с горбом и в странной шляпе с шестью горящими свечами. Ты не знаешь такую, солнце моё?
– То я у тебя солнце, то зорька, то ещё что природное, ты ко мне по имени обращаться можешь?
– Да, ласточка моя…
– Блин, теперь ещё и птичка… – Катенька скатилась с одеяла, обошла меня за два метра и, тоже став на четвереньки, уже где-то с порога заглянула под кровать.
– Точняк, труп! Чтоб его… Иловайский, мне это дело не нравится.
– А кому