Путь олигарха. Иван Макарович Яцук
деньги для поступления в бюджет и скупил почти все, что осталось. Кирилюк, узнав об этом, чуть ни взвыл. Тогда он впервые понял, какого партнера пригрел.
– Что ж ты гад делаешь? – закричал Виталий Семенович, соединившись с «Внешторговощем».
– Вы о чем?– хладнокровно спросил Кардаш, прекрасно понимая о чем идет речь.– Я вам что-то должен?
–Ты ничего не должен, – бесновался Кирилюк, – ты только раздеваешь нас, как бандит.
– Будьте любезны объяснить в чем дело?
– Ты зачем перекупил нашу продукцию у налоговиков? Никто, кроме тебя, не смог бы купить ее у налоговой. Мы бы постепенно продали бы ее и рассчитались.
– Я что, обязан вам докладывать, что и у кого я купил?– ледяным голосом отвечал Глеб.– Еще раз спрашиваю: я что-нибудь должен комбинату? Нет, а вот комбинат мне должен, и я завтра могу потребовать оплату долга и штрафных санкций.
Кирилюк задыхался от ярости и бессилия. В самом деле, официально Кардашу нельзя было предъявить никаких претензий, кроме моральных. Это и бесило. Все, гад, предусмотрел. Как он ловко доит комбинат! А он, Кирилюк, так не умеет. Не умеет не для себя – ему на свой век хватит – не умеет для комбината, не умеет предусмотреть заранее все препоны и преграды. Неужели, действительно, отстает, устарел? Учиться поздно – хоть уходи. Но нет, мы еще повоюем.
–Глеб Платонович, паразит ты эдакий – смягчился Кирилюк.– твои акции на комбинате, чтож ты его гробишь?
–За меня, Виталий Семенович, не переживайте,– тоже стал мягче Кардаш, уловив перемену настроения директора. – И почему вы думаете, что не купи я, налоговая не предложила бы купить другим? Она сейчас набрала целый штат реализаторов своих долгов. Я пожалел комбинат. Мог предложить цену и ниже.
– Пожалел волк кобылу – оставил хвост да гриву,– обреченно пошутил Кирилюк, понимая всю тщетность своих обвинений и просьб. Закон капитализма суров, но это закон, и ничего здесь не попишешь. Кардаш или Петров – какая разница, любители поживиться найдутся всегда.
– Спрос падает,– в свою очередь, нарочито вздохнул Кардаш. У людей нет денег. Откровенно говоря, я сам сильно рискую: смогу ли я вовремя продать такую прорву продукции, а на подходе новый сезон. А здесь еще вы со своими претензиями. Если вы не поможете продать товар, то я подумаю, давать ли деньги на новый сезон.
Кардаш точно рассчитал свой удар. Такого поворота Кирилюк яво не ожидал.Он уже привык, что деньги от фирмы, хотя и небольшие, но все же регулярно поступают на комбинат и воспринимал такое положение дел, как само собой разумеющееся.
– Ты меня режешь без ножа, – голос Кирилюка окончательно сник. Он клял себя за этот звонок, за этот день, такой неудачный, за подступающую депрессию.
« Эх, Виталий Семенович,– подумал Кардаш,– не умеешь ты держать себя, скрывать свои чувства. В нашем деле надо уметь быть артистом, а ты не умеешь. В партшколе этому не учили. А зря»
– Не все еще потеряно, Семенович, – фамильярно продолжал