Путь олигарха. Иван Макарович Яцук
ни странно, но в последнее время работы у директора поубавилось. Истончился поток министерских указаний и предписаний, инструкций, телефонограмм, требующих немедленных действий и ответов; уже не висела угроза срочных сводок обкому партии и прочим комам, свелись к минимуму собрания, заседания, конференции, семинары, командировки, лекции по так называемым животрепещущим проблемам человечества, юбилеи и торжества.
У побед, как всем известно, много авторов, у неудач – только один. Тонущий комбинат, как безнадежно раненого при паническом отступлении бросили все, предоставляя расхлебывать горькую кашу тем, кому это положено по штату. Не дремали только правоохранительные органы и налоговики. Эти грифы сразу чувствуют раненого зверя и возможность поживиться.
Кирилюк стал чаще возвращаться домой вовремя: зачем торчать на работе, когда от тебя мало что зависит; когда чувствуешь, как груз проблем, одна другой неразрешимей, давит на мозги так, что хочется бежать, не разбирая дороги; когда ты всем должен помочь, а не можешь, и все смотрят на тебя укоризненно и обижено. Лучше уж дома что-то реально сделать. Виталий Семенович выходил в сад, сам брал ножницы, что-то резал, оформлял, встречая неодобрительный взгляд Герасима. « Что-то не так?– кричал ему в ухо хозяин, понимая, что и здесь он зашел на чужую территорию. Михаил молча брал у него ножницы и исправлял содеянное. Постояв так несколько минут и понимая, что он здесь лишний, Кирилюк уходил к себе в кабинет и читал.
Вот и в этот раз, выйдя из дома, Виталий Семенович хотел пойти в сад, но увидев спину Герасима и шланг, из которого струилась вода, решил не мешать, а пройтись по улице, которую он уже почти не знал и видел только из окна «Волги». Заложив руки за спину, Кирилюк неспешно зашагал по уютной, кудрявой улице, полной созревших вишен, падающих на землю ярко-оранжевых абрикос, набирающей рубинового цвета алычи. С ним иногда удивленно здоровались, он в ответ тоже, но в лицо никого не узнавал. « Тридцать лет здесь живу, а даже соседей не знаю» – с горечью пронеслось в голове.
На детской площадке карапузы, как в замедленной съемке, топтали землю пухлыми ножками; дети постарше носились друг за другом,как угорелые с визгами и криками. Кто-то качался на качелях. Двое ребят раскручивали вертушку, а потом запрыгивали на вращающийся круг с громким хохотом. Стояла теплая, уютная вечерняя тишина, нарушаемая лишь детскими криками, звонким смехом и отдаленным пчелиным гулом большого города.
Впервые за несколько лет Кирилюк наслаждался этой тишиной, пасторальной идиллией, посматривал на пепельно-розовые тучки, где, видимо, ночуют дневные дымки, на закатное солнце, с его светом, таким мягким, словно это неопалимый иерусалимский огонь: ласкает лицо, руки, приглашает купаться в нем, обнимает, как женщина. Виталий Семенович полюбовался этой земной красотой, постоял в задумчивости и потихоньку возвратился в дом.
Глава двенадцатая
Положение комбината продолжало ухудшаться. Нужно было теребить начальство,