Наваждение. Дэвид Линдсей
нет… Ни в какой степени.
– И вы обещали помочь ему разобраться?
– А что, дорогая Изабелла, мне было делать? Не мог же я заявить ему прямо в лицо, что он лунатик. У меня не было выбора… Так или иначе, завтрашняя прогулка на автомобиле послужит искуплением поспешно данного мной слова.
– Итак, вы согласились просто из жалости?
– Нечто в этом роде.
– Это делает честь вашей деликатности… Я рада, что вы рассказали… Я должна знать все о ваших делах. Понимаете?
– Конечно.
Довольная, она ловко обняла его и подставила губы для поцелуя. Оба рассмеялись… Маршел, однако, по-прежнему испытывал некоторую неловкость. Когда наконец Изабелла выскользнула из его объятий – здесь явно было не место давать волю чувствам, – он внимательно посмотрел в ее напудренное лицо, в неподвижные загадочные глаза.
– Теперь, Изабелла, когда мы вдвоем, объясните же мне ваши слова насчет готовности продаться тому, кто заплатит большей любовью. Вы это серьезно или просто дразнили меня?
– Да, я не представляю себе жизнь без любви, – спокойно ответила Изабелла.
– Не спорю. Но, похоже, для вас любовь – нечто вроде варенья, которое можно зачерпнуть ложкой. А ведь любовь не существует сама по себе, отдельно от человека, которого любят. Вам же, кажется, безразлично, кого любить, лишь бы человек был более или менее сладок и приятен.
– Перестаньте. Во-первых, я все это говорила не ради того, чтобы вам досадить, и, во-вторых, симпатичен человек или нет – не имеет значения: я хочу совсем иного.
– Чего же тогда?
Изабелла ответила не сразу. Она слегка отвернулась и дотронулась тонкими белыми пальцами до кончиков волос.
– Не знаю… Любовь должна быть сильнее этого… Видите ли, одна девушка может удовольствоваться тихой привязанностью, а другой достаточно мутного сентиментального сиропчика. Все зависит от характера. У меня, я думаю, характер трагический.
– Надеюсь, что нет, – он озадаченно смотрел на нее. – …Изабелла, ответьте на один вопрос – вы случайно не находите нашу помолвку… ну, монотонной, что ли?
– О, нет.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена. Хотя вопрос весьма странный.
Наблюдая за ее спокойной насмешливой улыбкой, Маршел внезапно занервничал.
– Мне кажется, вы прекрасно понимаете в святая святых вашего сердца, что можете делать со мной что угодно, и отсюда ваше высокомерие. Верно, мои слова неубедительны, а все-таки я готов всю жизнь бороться за ваше, Изабелла, хорошее мнение, чем, не прилагая усилий, довольствоваться преклонением любой другой женщины.
– Если это все, чего вы хотите, я всегда буду хорошего мнения о вас.
Кровь бросилась ему в лицо, и он сделал к ней шаг. Она ждала его с той же спокойной насмешливой улыбкой; в этот момент кто-то с шумом повернул дверную ручку. Оба в смущении отпрянули друг от друга.
– Не сыграть ли партию в бильярд? – как бы продолжая беседу, спросила Изабелла, одновременно