Наваждение. Дэвид Линдсей
– настолько, насколько позволяли мягкие сиденья – и строго смотрела на толпы людей, редеющие по мере приближения к Хову.
Дорога шла через Портслейд и Шорхем и далее вверх по долине Эдара. Солнце уверенно набирало силу, и утренний туман незаметно рассеивался. Обдуваемые встречным ветром, они ехали то по солнцу, то в тени и снова по солнцу, и снова в тени. Первое радостное возбуждение Изабеллы прошло: она помрачнела, задумалась, встревоженная и печальная. Природа всегда действовала на нее так. Улицы, магазины, толпы людей – любые виды человеческой деятельности – позволяли ей забыться, а природа возвращала к собственным мыслям, к мучительной констатации пустоты и бесцельности ее жизни… Миссис Мур наблюдала за изменчивым ландшафтом с достоинством и серьезностью. Эти деревья, поля и луга, но более всего безлесные травянистые гряды меловых холмов вдалеке были для нее священны. Изабелла относилась к ее настроению с уважением и не пыталась завязать разговор.
Вскоре они приехали в Брембер и затем в Стайнинг, где Маршел остановился уточнить дорогу. Выяснилось, что на развилке, примерно с милю впереди, надо взять влево. Оттуда до поместья Ранхилл около трех миль на северо-запад, правда дорога запутанная и можно сбиться с пути.
Меловые холмы оставались слева. Молчаливо возвышалось гигантское Чанктонберийское Кольцо с гребнем темных деревьев. Когда началась сложная сеть разветвляющихся дорог, пришлось сбавить скорость. Солнце уже прогрело воздух, и вокруг автомобиля роились тучи мух. Сбиться с пути было действительно очень легко, а люди почти не встречались, поэтому лишь около двенадцати Маршел наконец затормозил перед домиком привратника у ворот поместья.
За воротами к невидимому отсюда дому вела извилистая, довольно широкая аллея, обсаженная кустарниками рододендрона, падуба и других растений. Слева на пригорок поднимался парк – виднелись редкие виды бука, – а справа начинался настоящий лес. Границы леса не просматривались, поэтому трудно было определить, сколь он велик. Поместье окружала старинная, поросшая мхом, красная кирпичная стена. По другую сторону проходящей у домика привратника узкой тропинки тянулись луга, окаймленные вязами, скрывающими поместье от посторонних глаз. Свежий и чистый воздух был напоен цветочными ароматами. Уединенное, красивое и спокойное место…
Когда Маршел выбирался из автомобиля, из привратницкой вышла женщина средних лет. Она поправляла одежду и волосы: наверное, только что сняла передник.
Маршел предъявил записку Джаджа. Женщина начала читать, двигая пальцем по каждой строке и беззвучно проговаривая слова. Высокая, еще не старая, крепко сложенная – типичная домоправительница, с желтыми густыми волосами. Ее симпатичный, немного саркастический взгляд задержался на подписи.
– Когда вы хотите осмотреть дом, сэр?
– Сейчас, если возможно.
– Это не совсем удобно, сэр, – проговорила она, переводя глаза на пуговицу его пиджака. – Незадолго до вас я отдала ключ от дома американскому джентльмену, и он еще не вышел. Не