Шутка. Роман Шмыков
деревьев. Их белые кривые стебли казались шипами на абсолютно ровной земле, потрескавшейся от сухости. Она похожа на мои губы. Я шагнул вперёд, но человек с кресла успел схватить меня за руку, измарав моё предплечье.
– Ты же помнишь слова про «Надежду и Входящего»? Просто держи их в голове.
Я кивнул, и он отпустил мою руку. А пока я ещё не обернулся, он поцеловал свои два пальца правой руки и поднял их в воздух, обернув внутренней стороной ладони в мою сторону. Я кивнул ещё раз и отвернулся. С тех пор я его не видел, так как ни разу с этого момента не смотрел назад.
Глава 4
Камень
Раскалённая земля обжигала стопы. Я буквально чувствовал, как кожа под ногами превращалась в грубую подошву. Она словно поджаривалась, становясь толстой коркой, и этой коркой я шаркал по сухой потрескавшейся земле вперёд – к горе. Иногда мне казалось, что она не приближается ни на шаг, и я вечно буду идти к ней, осознавая её недоступность для меня. Но впереди уже не таким далёким казался лес из мёртвых деревьев, что я видел ранее. Чем ближе я к нему подходил, тем прохладнее становилось. И если раньше мои плечи практически покрывались волдырями от беспощадного солнца, то теперь по голой спине бегали мурашки от внезапной прохлады, словно вышел из горячего душа в квартиру, где зимой были открыты окна.
Голая земля сменялась травой, густо покрывавшей почву. Она была ярко зелёная, маленькие капли росы медленно стекали почти с каждой травинки. Даже огрубевшей кожей стоп я ощущал приятную, расслабляющую прохладу. Но несмотря на траву, полную жизни, деревья были похожи на мраморные статуи. Абсолютно белые, даже без трещин. Они как настоящий камень блестели на солнце и были гладкими, как морская галька. Ни одного листочка не было на их ветвях. Ветер свистел, пролетая между их тонких кривых ветвей. Я шёл аккуратно, чтобы не поцарапаться об них. Деревьев было много, и безопасное расстояние между столь опасными кончиками веток было крайне мало, чтобы спокойно прогулочным шагом двигаться вперёд. Чем дальше я шёл, тем сильнее мне приходилось извиваться, как змее, чтобы эти странные растения не пустили мне кровь.
Там лицо.
Я клянусь. Клянусь самому себе. На одном из стволов лицо. Оно такое же белое, как и само дерево, только совсем чуть-чуть выпирает из его ствола, словно пытаясь выбраться. Его глаза закрыты, а вот рот наоборот – застыл в жуткой гримасе отчаянного крика. Чем дальше я шёл, тем чаще встречал что-то человеческое среди этой погибшей природы.
Они медленно превращались в человеческие силуэты.
Теперь это были люди, искривлённые в какой-то жуткой позе. Они издалека напоминали деревья, но теперь я видел скрюченные тела сотен и, может, тысяч людей. Их спины были выгнуты под неестественными углами, а руки сгибались в трёх и более местах, словно пытаясь имитировать ветви. Ноги, похожие на корни, врастали в чуть ли не дышащую траву. А лица… они всё так же были незрячими, но неслышно