Посвящение в мужчины. Иван Макарович Яцук
все качалось перед глазами и выплывало то настоящее, то прошлое– не поймешь, где что. Вот опять песчаный берег. Борис в частоколе хмурых, готовых на все взглядов; он, Милютин, задыхающийся от бега и тревоги за друга. И никого … никого больше.
«Легкое дело» Николая Кулиша.
Стояло тихое, звонкое, гулкое утро, какое бывает только в мае. Природа словно напоминала людям, как прекрасен этот мир, и что на пиршество жизни приглашены все в равном звании: стар и млад, нищий, и богач, красавец и образина, мудрый и дурак, смельчак и трус. Всем светит солнце и зеленеет трава, для всех цветут деревья и благоухают розы, все имеют право быть счастливыми.Спокойно поднималось на работу трудяга-солнце, в чистейшем воздухе, еще сохранившем ночные запахи расцветающей акации и уже цветущей сирени, жило ощущение будущего нежнейшего зноя. Милое, уютное, задушевное утро, как нежданный подарок всем счастливцам и всем страждущим.
В бодром расположении духа проснулся и следователь Петр Васильевич Сидоренков. Он свесил ноги на прикроватный коврик, с удовольствием потянулся, ощущая игру молодых, нерастраченных сил. Ему было уже под сорок, но выглядел он куда моложе. С кухни уже аппетитно тянуло его любимой яичницей с беконом, и надо было поторопиться, чтобы съесть ее свежей– с пылу и жару.
Петр Васильевич быстро сделал несколько легких упражнений, зашел в ванную, побрился, принял освежающий душ, и сильный, бодрый, молодой, сел за стол, поздоровавшись с женой. После яичницы Лена подала ему чашку горячего молока с жирной пенкой, которую Сидоренков тоже очень любил. Но на этот раз пенка показалась Петру Васильевичу тонкой и не очень жирной, о чем он и сказал жене.
–Три дня уже нет почему-то молочницы, у которой я обычно покупаю,– оправдывалась жена,– пришлось взять у незнакомой.
–Разводит, небось, стерва,– брюзжал муж.– Ты ей намекни, с кем имеет дело. Я хоть и занятой человек, но могу быстро ей повысить жирность.
Лена как–то странно глянула на него, но промолчала. В последнее время они все меньше понимали друг друга, исчезла свобода, задушевность в их отношениях. Муж все чаще приходил поздно, недовольный, нервный, мог вспыхнуть по любому поводу. Лена понимала, что у мужа ответственная работа, но понимать– еще не значит принимать. Она заметила, что у Петра появилось некоторое «головокружение от успехов», как писал товарищ Сталин, правда, по совсем другому поводу.
–Ты сегодня придешь вовремя?– спросила Лена, тоже садясь к столу.
–Думаю, да,– как можно мягче ответил Петр Васильевич, заметив легкое недовольство жены. Ссориться в такое чудесное утро никак не входило в его планы.– Устал я, как раб на галерах. Буду проситься в отпуск. Специально попросил одно легкое дело. Закончу– и..,– Сидоренков сделал ленинский жест рукой, указывая единственно верный путь, которым должны идти товарищи.– Можем, кстати, вместе поехать.
–Нетушки,– решительно возразила Лена. –Недоставало мне за тобой ухаживать еще и в отпуске. Поеду с детьми к бабушке.
–Ну как знаешь,– спокойно согласился