Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии. Николай Лейкин
без конца, самой прихотливой архитектуры и окруженные богатейшей растительностью. Повсюду розовыми цветками цвел миндаль, как бы покрытый белым пухом, стояли цветущие вишневые деревья.
– Господи боже мой! И это в половине-то марта! – воскликнул Николай Иванович. – А у нас под Питером-то что теперь! Снег на полтора аршина и еще великолепный, поди, санный путь.
Проехали Грасс. Опять справа море и слева виллы без конца, прилепленные почти к отвесным скалам. Наконец поезд опять въехал в туннель, пробежал по нем несколько минут и выскочил на широкую поляну. Виднелся город. Еще минут пять, и паровоз стал убавлять пары. Въезжали в обширный крытый вокзал и наконец остановились.
– Nice! – закричали кондукторы.
– Ницца… – повторила Глафира Семеновна и стала собирать свой багаж.
Какой такой пансион?
На подъезде к станции толпились представители гостиниц в фуражках с позументами и выкрикивали названия своих гостиниц, предлагая омнибусы. Супруги Ивановы и Конурин остановились в недоумении.
– Куда же, в какую гостиницу ехать? – спрашивала Глафира Семеновна мужа.
– Ах, матушка, да почем же я-то знаю!
– Однако надо же…
– Модное слово теперь, «вив ля Франс» – ну и вали в «Готель де Франс». «Готель де Франс» есть? – спросил Николай Иванович по-русски.
Представители молчали. Очевидно, под таким названием в Ницце гостиницы не было, или омнибус ее не выехал на станцию.
– «Готель де Франс»… – повторил Николай Иванович.
– Постой, постой… Спроси лучше, в какой гостинице есть русский самовар – туда и поедем, а то нигде за границей чаю настоящим манером не пили, – остановил его Конурин и в свою очередь спросил: – Ребята! У кого из вас в заведении русский самовар имеется?
Представители, разумеется, русского языка не понимали.
– Русский самовар, пур те… – опять повторил Николай Иванович и старался пояснить слова жестами, но тщетно. – Не понимают! – развел он руками. – Глаша! Да что же ты! Переведи им по-французски.
– Самовар рюсс, самовар рюсс… Пур лобульянт, пур те… Эске ву аве дан ли готель? – заговорила она.
– Ah! Madame désire une bouilloire!.. – догадался какой-то представитель.
– Нет, не булюар, а самовар рюсс, с угольями.
– Самовар! – крикнул Конурин.
– Mais oui, monsieur… Samovar russe c’est une bouilloire.
– Что ты все бульвар да бульвар! Не бульвар нам нужно, давай комнату хоть в переулке. Что нам бульвар! А ты дай комнату, чтобы была с самоваром.
– Иван Кондратьевич, вы не то толкуете. Оставьте… Ни вы, ни они вас все равно не понимают, – остановила Конурина Глафира Семеновна.
– Обязаны понимать, коли русские деньги брать любят.
– Да что тут разговаривать! – воскликнул Николай Иванович. – Дикие они насчет самоваров. Брось, Иван Кондратьич, и залезай на счастье в какой попало омнибус. В какую привезут гостиницу, та и будет хороша. Ведь мы все равно не знаем, какая хуже. Вон омнибусы стоят. Вали!
Иван Кондратьич подбежал к первому попавшемуся омнибусу