Самобытный феномен русской средневековой философии. О. В. Козлова
не на себя лично. Эта идея, что мы и попытаемся показать в данной работе, традиционна для русского любомудрствования. Совершенствование человека основано на том понимании содержания истины русской философской мыслью мудрого знания, которое мы называем нравственным.
Русская философия — довольно позднее по сравнению с Древним Востоком или Западной Европой образование нашей национальной культуры, предпосылки которого уходят в корни национального самосознания.
Для понимания специфики древнерусской философии необходимо попытаться проникнуть в сущность сознания многоязычного, занимавшего большую территорию этноса, сложившегося в результате тысячелетий архаического периода из восточнославянских, тюркских, финно-угорских, балтийских и других племен. Это сознание с позиции современности понимается нами как синтетически универсальное, в котором социальное неразрывно связывается с природой, которому характерно анимистическое поклонение природным стихиям, слияние духовного и материального аспектов бытия, культ предков. Введение христианского миропонимания вводит напряженное противостояние материи и духа, человек понимается как соединение борющихся друг с другом противоположных начал — добра и зла, души и плоти. Если языческому сознанию свойственно понимание универсума как вечного кругооборота, то христианство приносит в сознание идею эсхатологии — учения о конце света. Это приводит к росту осознания нравственной ответственности, человек включает себя в универсум как часть общечеловеческой конечной истории в бесконечной, вневременной метаистории.
С нашей точки зрения, генезис русской мысли, как бы его ни оценивать — предысторией или началом самой философии, — надо отсчитывать с таких работ, как «Повесть временных лет» Нестора и «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Иллариона (к. X в. — 1054-1055). Последнее произведение относится к 1037-1050 гг.
Такая точка зрения относительно нова. Во второй половине XX столетия ее отстаивали такие философы, как А.Ф. Замалеев, В.Г. Иванов, М.Н. Громов, А.А. Галактионов, П.Ф. Никандров. Сегодня большинство исследователей древнерусской мысли хотя бы вскользь, кратко, но упоминают «Слово» Иллариона. Что же касается авторитетных сегодня авторов историко-философских исследований по русской философии (Н. Бердяева, Г.В. Флоровского, В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского, С.А. Левицкого), то они, как правило, в лучшем случае только упоминают об Илларионе.
Однако такие исследователи, как А.М. Молдован, В. Никитин, А.Л. Хорошкевич, В.С. Горский, В.В. Мильков, Л.Н. Новикова, И.Н. Сиземская, А.А. Рябов, уделяют Иллариону как зачинателю философского мышления в Древней Руси большое внимание.
И все-таки можно говорить о том, что в России до XIX в. были выдающиеся представители философского мышления, но не существовало философии как самостоятельной формы общественного сознания. Что касается XIX века, то если о его первой половине большинство исследователей истории