Холодная песня прилива. Элизабет Хейнс
догорали, дверь в рубку прикрыли, и салон основательно нагрелся. Мы развалились, задрав ноги, предоставив легкому колыханию прилива баюкать нас.
Я вдруг сообразила, что с той минуты, как Бен принялся флиртовать со мной, позабыла про Кэдди. Так где же она? Может быть, ее вызвали на работу?
– Надо чаще встречаться, – сонно пробормотала Джози.
– Мы всегда это повторяем, – подхватила Салли.
Она, как ребенок, свернулась на большом мягком диване, накрыв ноги лоскутным одеялом, которое я раздобыла на благотворительной распродаже.
– Мне твоя «Месть» нравится, – сказала Джоанна. – Я тебе говорила? Тебе досталась одна из лучших посудин в нашей марине.
Это мы часто обсуждали – чье судно лучше, по каким критериям, но к единому выводу так и не пришли.
– Лучшая – «Сувенир», – заявила я.
Салли улыбнулась:
– Ты так говоришь, потому что ты у нас добрая и любезная.
– Мне тоже нравится «Сувенир», – согласилась со мной Джоанна. – По-моему, на сегодняшний день «Сувенир» лучше всех, но если Дженевьева сделает оранжерею с раздвижной крышей, тогда ее «Месть» будет круче.
– Точно-точно, – сказала Салли. – С оранжереей нам не тягаться. У нас всего три горшка и небольшой участок в Рочестере.
– А что ты в ней вырастишь, Джен? Уже придумала?
Не пытается ли Джози намекнуть, чтоб я вырастила в оранжерее травку для них с Малькольмом? Но прежде чем я успела обдумать это предположение, вернулись мужчины.
– Слышь, Дженни, а Лайм уснул у тебя на кровати.
– Черт! – сказала Джоанна. – Я-то гадала, куда он подевался. Думала, свалил домой.
Она поднялась и пошла будить своего спутника, павшего жертвой дешевого пойла.
– Нам пора, – сказал Малькольм. – На завтра полно дел.
– Да? – удивилась я. – Каких это?
– Едем платье выбирать, – пояснила Джози. – Моя племянница выходит замуж, и Малькольм обещал нарядить меня к ее свадьбе.
– И от себя добавлю, чтобы ты не лезла с вопросами! – рявкнул Малькольм, хотя никто и не думал к нему лезть. – Да, можешь быть спокойна: перед свадьбой я постригусь.
Глава 4
На том мои гости разошлись, спустились на понтон и побрели покачиваясь каждый к своему суденышку, к своим теплым каминам и печкам.
Я заперла рубку и осталась в салоне, невидящим взглядом таращась в огонь, приканчивая последнюю и явно лишнюю бутылку пива. О Бене я старалась не думать, но невольно гадала, где сейчас лондонцы. Телефона его я, к счастью, не знала. Иначе я могла бы дрогнуть и написать ему – хорошо бы это выглядело!
Камбуз перевернули вверх дном, всюду бутылки, стаканы и грязные тарелки, на полу крошки чесночного хлеба. Поднос, на котором Джоанна и Лайм доставили лазанью, целиком заполнил раковину, завтра придется отдирать пригоревшие корки. Интересно, долго ли его понадобится вымачивать и драить, прежде чем вернуть законным владельцам?
Что-то мешало мне сидеть…
Я сунула руку в задний карман джинсов и вытащила телефон, оставленный мне Диланом. В сто первый