Холодная песня прилива. Элизабет Хейнс
международным организациям, а потом предлагаешь им дополнительные модули – бухгалтерский, для отдела кадров и так далее.
Глаза Малькольма тут же остекленели.
– По сути, это продажи, – пояснила я. – Не важно, чем ты торгуешь, принцип везде один и тот же. Только в данном случае главная трудность была в том, что наши клиенты – директора крупных компаний. Нужно было выйти на них и убедить потратить сотни тысяч фунтов.
– И почти всегда, – вставила Люси, – нашими клиентами оказывались мужчины. В отделе продаж все, кроме нас двоих, мужчины. Можете твердить сколько хотите, будто неравенство между полами ушло в прошлое, но, поверьте, из корпоративных продаж программного обеспечения это самое неравенство никуда не делось.
Малькольм уже явно выпал в осадок, но Джоанна еще держалась:
– Во всем отделе продаж только две женщины? А сколько всего человек?
– Двадцать, – ответила Люси. – И мы – первые особи женского пола, которых они вообще туда допустили. Это все равно что оказаться той самой девчонкой, которую мальчишки приняли к себе в шалаш.
– Трудненько вам было, – посочувствовала Джоанна.
– И было, и есть, – подтвердила Люси. – Только теперь я единственная девочка в шалаше. Дженевьева-то свалила.
Джоанна и Малькольм дружно уставились на меня. Как это, мол, я свалила?
– Я была сыта по горло, – сказала я. – Хотела только одного: скопить денег на судно. После этого я ни на минуту там не задержалась.
– Ничего себе работенка, где можно на такое судно скопить!
И прежде чем я успела ей помешать, Люси выпалила:
– Дженевьева работала на двух работах – верно, Джен?
– Ну деньги-то я главным образом получала с продаж, – соврала я, но это не помогло.
– Дженевьева работала еще и в ночном клубе, – продолжала Люси, глядя прямо на меня, а что она при этом думала – хрен поймешь.
Лицо у меня запылало. В другом конце каюты Бен болтал с Дианой, и оба они смеялись. Бену приходилось немного сутулиться, хотя потолок в каюте чуть выше метра восьмидесяти. Красивый и недоступный Бен.
На трапе показался Лайм:
– Джоанна, где загребалка для чизкейка?
– Загребалка? Лопаточка, что ли?
– Лопаточка или как ее. У тебя есть такая?
Джоанна принялась рыться в кухонных шкафчиках, как всегда, со страшным грохотом.
– Вон на крюке висит подходящая, глянь! – указала я.
Джоанна сняла лопатку с крючка и, размахивая этим оружием, двинулась спасать чизкейк.
– Ты работала в клубе? Типа барменшей? – проснулся наконец Малькольм.
Я бросила на Люси свирепый взгляд, но она его не заметила или не пожелала заметить.
– Дженевьева танцевала в клубе, – с удовольствием пояснила она. – Разве она ничего вам не рассказывала? У нее классно получалось. То есть так мне говорили, сама-то я в тот клуб никогда не ходила. Чисто мужской клуб, понимаете?
Глаза у Малькольма сделались что блюдца. «Сука!» – не разжимая губ, шептала я. И зачем