Холодная песня прилива. Элизабет Хейнс
Никогда такого не пил, честное слово. Как будто пьешь божественный нектар и…
– Чушь, Гэвин! Что ты несешь? Опять накурился? Ты же говорил, у тебя не осталось травы.
– Родж дал мне затянуться. Но право, ваше высочество, травка не сравнится с этим вот. Глотни!
– Фу-у-у! Дерьмо дерьмом.
Хохот пронесся от рубки по всей палубе.
А тем временем мы с Беном целовались. Бен зажал мое лицо в ладонях и поцеловал меня прежде, чем я успела воспротивиться, сказать «нет», отодвинуться. В поцелуях Бену нет равных. Я чувствовала, как рушатся возведенные мной барьеры, моя решимость, желание сопротивляться. Чего проще – сказать ему, чтобы вернулся попозже. Никто ничего не заметит. В течение часа обитатели марины разбредутся по своим лодкам, Люси и прочие лондонцы наведаются в паб, оттуда отправятся в Рочестер или Мейдстон или даже, если припрет, вернутся в Лондон, причал опустеет, затихнет, и никто не увидит, как Бен возвращается, никому и знать не надо…
– Бен, так вот ты где!
Поцелуй прервался. Люси мерила меня свирепым взглядом, словно это моя вина, что ее оскорбили эти грубые люди с реки – парень с безумной копной на голове и девица с фонарем под глазом. А тут еще мы с Беном забились в темный уголок, его губы на моих губах, его рука у меня под блузкой – это ее добило.
– Остаешься или идешь с нами? – ледяным голосом потребовала она ответа.
Прежде чем Бен ей ответил, я выпрямилась и шепнула ему:
– Иди!
– Но почему?
Люси уже двинулась дальше, таща с собой всех прочих, в том числе Симону и Карлу. Куда она их денет – в багажник, что ли, запихнет?
– Почему?
Я слегка пожала плечами.
– У тебя другой?
– У меня теперь другая жизнь.
Он попробовал снова, улыбаясь своей теплой, нахальной улыбкой:
– Никто же не требует с нас вечных клятв. Одна ночка, Дженни, чего там! Ты ведь меня хочешь?
Я невольно расхохоталась:
– Щедрое предложение, Бен, но я предпочитаю быть сама по себе, чем с тобой, пусть даже на одну ночь. Спасибо!
Он сдался:
– Ну, как знаешь. – И двинулся вслед за Люси.
После объятий, обещаний звонить и писать, ахов и охов по поводу чудной вечеринки и сожалений, что она кончилась, они удалились. Я тоже обнимала каждого по очереди, а речные жители тем временем ударяли по пиву и болтали между собой, доедая приготовленную Лаймом лазанью.
Я махала им вслед, датчики на берегу уловили движение, и на парковке загорелись фонари, но Люси ухитрилась оступиться и рухнула мордой вниз – повезло еще, что в траву. Малькольм громко захохотал.
Вскоре поднялись Диана и Стив. Судя по доносившимся из радионяни воплям и выстрелам, то ли дети вылезли из постели и включили на полную громкость видеоигру, то ли их судно захватили террористы.
Внизу, в каюте, разговор шел уже мирный, без острых тем.
Джоанна протянула мне бутылку пива.
– Присоединяйся, – предложила она.
– Вы уж простите меня за этих придурков, – извинилась я.
– Да почему же «придурков»?
– В