Опыт. Екатерина Сычёва
а потом разрыв. Конечно, это было не со всеми, а только с теми, кто оставлял после себя штамп в паспорте. Другие же были, а их было несчетное количество, просто папиками, которых можно было доить. К папикам мама относилась легкомысленно, и выжав их кошельки до последней копейки, неизбежно покидала их. Теперь же на папиков в маминой жизни случился дефицит, да и в ней произошли перемены, которые неприятно удивляли Макса.
Чем больше ей исполнялось лет, тем меньше она переставала следить за собой, своей внешностью и здоровьем. Макс всё чаще замечал её подвыпившей. То, что она выпила, совсем немного, для разрядки, оправдывалась она тогда, он сразу узнавал по её настроению, упадочному и плаксивому. В такие минуты она начинала жалеть себя, свою неудавшуюся жизнь, не сложившуюся карьеру, жалела о семье, о которой она якобы мечтала всю жизнь. Потом подводила итог, что все мужики козлы (Макс в том числе) и на следующий день рьяно пыталась переделать свою жизнь, но своими необдуманными поступками делала только ещё хуже.
Макс поморщился, вспоминая последний год, когда его мать решила реализовать себя в карьере, открыв салон красоты, и стать, наконец, по её мнению, независимой, самодостаточной женщиной. Понятно, что без нужных навыков и связей её бизнес быстро прогорел, оставив после себя выжженную дыру в их бюджете. Понабрав деньги в долг, и не зная, как их отдавать, они второпях бежали из города, оставив всё, что у них было. Благо, тут подвернулась эта родственница, согласившаяся приютить их взамен на уход. Так его мать стала сиделкой у престарелой, сварливой тетки, гадившей под себя, а он снова стал сам по себе, вольный делать всё, что ему вздумается.
Конечно, где-то он жалел мать, понимая, что в её неудавшейся жизни во многом был повинен он, его противоборство и ревность к мужьям, которых он ненавидел с первой же минуты, как их представляли друг другу. Он сразу понимал, что у мамы на этот раз всё серьезно, по тому, как она пела в ванной, по её счастливому виду и рассеянной мечтательной улыбке на лице. Она не приносила в дом подарки, предпочитая в таких случаях делать их сама, возможно, не в денежном эквиваленте, а своей заботой, готовностью выполнить всё, что она под силу сделать. Мысль, что её использовали, приходила к матери только в конце отношений, когда она прижимала к себе Макса и лила слезы, говоря, что у неё, кроме него никого нет. А Макс в таких случаях молчал, где-то в глубине души чувствуя вину, что, возможно, он отпугивал материнское счастье. И тоже страдал. Ему было обидно за мать, где-то стыдно, что она позволила так с собой обойтись. То, что, возможно, она сама где-то была виновата, что не смогла построить отношения, удержать рядом с собой мужчину, он даже тогда не думал.
Подрастая, Макс ловил себя на мысли, что становиться в чем-то похожим на маминых бывших мужей. Он пользовался девушкой, а потом получив то, к чему стремился, уходил от них, ничего не оставляя после себя и не беря, предпочитая легкость взамен тяжелой ответственности. Становясь старше, он с каждым разом находил всё больше