Прометей. Владимир Гелиевич Хохлов
старался корректировать свой курс. Но ночью это не очень работало, по той простой причине, что было темно и следы разглядеть было просто невозможно.
«Пустыня – это испытание для правоверных» … – Нет, это становится невозможным на зубах хрустел песок. Сержант, в который раз достал последнюю пол-литровую фляжку, посмотрел на нее и положил обратно. Это был его крайний случай. Вода, что булькала на дне была последней и выпить ее нужно было, когда сил уже не останется. Но все дело в том, что сил уже не было, и все же Билл убрал фляжку обратно на пояс, затем подумав перецепил ее на ленту рюкзака, так ее сложнее будет достать и соблазн, хоть от части уйдет.
Спускаясь с очередного бархана, он заметил в тусклом свете звезд что серость пустыни сменилась на черноту какой-то полосы, пересекающей ее северо- востока, на юго-запад. Билл направился к этой неясной темнеющей полоске, и вскоре нога его ступила на небольшое скальное основание, выступающее из песка. Такие скальные полоски он уже несколько раз встречал на своем пути. Он присмотрелся, стараясь различить над горизонтом признаки поднимающейся зари, затем поднял левую руку к глазам и посмотрел на часы. Стрелки часов, кончики которых слабо светились, показывали два часа ночи. Всего два часа ночи! Сержанту очень хотелось выругаться, но сил не оставалось даже на это нехитрое действо. Его организм умолял, кричал; – приляг, отдохни, всего десять пятнадцать минут и можно двигаться дальше.
–Еще четыре часа! – Билл, сам не понял почему сказал это в слух, голос был хриплый, горло садануло неприятным, даже болезненным ощущением, словно внутри была наждачная бумага. Рука Сержанта потянулась к замку нагрудной перемычки, чтобы расстегнуть ее и снять ненавистный рюкзак, но сжав зубы он заставил себя ступить на скальник и двинутся дальше.
Идти стало немного легче. Не было того неприятного ощущения, словно идешь по бесконечному куску поролона. Единственное неудобство, это то, что он стал часто запинаться о небольшие выступы и неровности. Спустя очередную вечность монотонного шага, Билл поднял голову и отыскал взглядом полярную звезду. Как ни старался, он не мог ее найти, он вообще не видел звезд. Глаза застилала какая-то серая пелена. Сержант опустил голову все так же монотонно шагая. Он вдруг заметил, что перестал запинаться, а под ногами раздавался характерный хруст, который напоминал что-то до боли знакомое. Но вот, что он напоминал? Билл прислушивался к новому звуку под ногами и пытался вспомнить. Наконец его осенило; – это звук гравия, которым тетя Полли, живущая за городом в своем доме, посыпала дорожку, ведущую через ее газон. Билл остановился и попытался осмотреться. Серая пелена все так же застила его глаза, но все же он рассмотрел, что стоит на дороге. Дорога была не широка, даже можно сказать узка, но это была нестоящая дорога, как и положено с двумя небольшими колеями. А если есть колеи, значит по ней ездит транспорт. Но куда он идет по этой дороге? Этот нехитрый вопрос окончательно поставил в тупик, перегруженный мозг сержанта Билла Хопкинса. Его взгляд наткнулся на