Добывайки (сборник). Мэри Нортон
ж, – сказала Арриэтта; ей очень хотелось показать ему, как хорошо она читает, но тут в её глазах промелькнул испуг. – Только… – с запинкой продолжала она.
– В чём дело? Что «только»? – Мальчик уже был на ногах. Он возвышался над ней, как башня.
– Сколько в этом доме дверей? – Она, прищурившись, глядела на него против света.
Он опустился на одно колено.
– Дверей? – переспросил он. – Наружных дверей?
– Да.
– Ну, парадная дверь, чёрный ход сзади, дверь из комнаты, где хранятся охотничьи ружья, дверь из буфетной… и французские окна в гостиной.
– Понимаешь, – сказала Арриэтта, – там, в холле, мой отец. Он работает у парадной двери. Он… он не любит, когда ему мешают.
– Работает? – спросил мальчик. – А что он делает?
– Добывает материал, – сказала Арриэтта, – для щётки.
– Тогда я пойду через чёрный ход. – Он сделал несколько шагов, но вдруг остановился и снова подошёл к ней. Минуту он стоял в замешательстве, затем, покраснев, спросил: – Ты умеешь летать?
– Нет, – удивлённо ответила Арриэтта. – А ты?
Он покраснел ещё гуще.
– Конечно, нет, – сердито сказал он. – Я не эльф и не фея.
– И я тоже нет, – сказала Арриэтта. – Их вообще не существует. Я в них не верю.
Мальчик как-то странно на неё посмотрел.
– Ты в них не веришь?
– Нет, – сказала Арриэтта. – А ты?
– Конечно, нет!
«Право же, – подумала она, – какой сердитый мальчик».
– Моя мама в них верит, – сказала она, стараясь умилостивить его. – Она говорит, что видела однажды одного эльфа. Ещё когда была девочкой и жила со своими родителями за песчаной кучей у гончарни.
Мальчик присел на корточки, и она почувствовала его горячее дыхание на своём лице.
– На что он был похож? – спросил он.
– Ростом со светлячка и с крылышками, как у стрекозы. У него было крошечное личико, рассказывала мама, оно светилось и словно искрилось, и крошечные ручки. Личико всё время менялось, улыбалось и как будто мерцало. Казалось, рассказывала она, что он что-то говорит, очень быстро, но ей не было слышно ни звука.
– Ах! – воскликнул мальчик. – Как интересно! А куда он подевался?
– Исчез, – сказала Арриэтта. – Когда мама его увидела, ей показалось, что он запутался в паутине. Но было темно. Это случилось после чая. А зимой в пять часов уже темно.
– О-о-о!.. – протянул мальчик и, подняв с земли два лепестка вишни, сложил их сандвичем и принялся медленно жевать. – Представь, – сказал он, уставившись глазами в стену дома, – что ты увидела посредине портьеры маленького человечка величиной с карандаш, с синей заплатой на штанах и с кукольной чашкой в руке… ты бы не подумала, что это эльф?
– Нет, – сказала Арриэтта, – я бы подумала, что это мой папа.
– Да? – произнёс мальчик и нахмурился. – А у твоего папы синяя заплата на штанах?
– Не на парадных. На тех, в которых он ходит на работу.
– О-о-о!.. – снова протянул мальчик. – А много таких