Душеед. Максим Бодягин
после чего аппарат взмыл в облако дыма, заложил вираж и на дорогу упало тело затры, лишённое головы.
Эумене, дравшаяся как кошка, защищающая своих котят, взвыла, подпрыгнула и чудом уцепилась за длинное крыло остована. Тот сразу полетел вдоль дороги, вращаясь вдоль оси, стараясь стряхнуть воительницу с крыльев. Но от неё уже было не избавиться. От удивления у Кромма слегка приоткрылся рот. Он видел, как Эумене быстро карабкается по крылу, доползает до днища остована и вдруг наносит размашистый тяжёлый укол в носовую часть аппарата. Псевдоживой остован издал мычащий звук, в котором слышались боль и ужас, и воткнулся носом в землю, пропахивая в дороге глубокую колею. Эумене подскочила к фонарю, закрывавшему кабину и двумя феноменально быстрыми уколами в голову убила обеих аэриний.
Следующий остован уже летел к затрини, из пневмопушки под его носом вылетел зажигательный кугель, но Эумене вдруг прыгнула ему навстречу, скрестив руки на груди и вращаясь, и кугель улетел за её спину, взорвавшись большим белым шаром пламени. Затрини Эумене мягко приземлилась на ноги, подпрыгнула высоко вверх и отсекла от остована здоровенный кусок крыла. Аппарат застонал, закружился, потерял равновесие и всё ещё падал, когда Эумене вспрыгнула на фюзеляж и точно так же отправила двух аэриний к праматери.
Кромм обалдел. Он не видел такой скорости и такой отваги. Отовсюду доносились стоны раненых и ругань, пополам с молитвами. Одна из аэриний, сновавшая тут и там, выбежала к головной части землееда, и заорала вверх: его здесь нет! Мои тепловые сенсоры показывают, что краснобородого нет на землееде. Кромм моментально присел, прикрывшись ветками. Остованы как по команде поднялись примерно метров на пятнадцать и замерли в воздухе. Кромм насчитал шестнадцать штук. И тут же с кормовой части землееда отозвался крик: подтверждаю, его тут нет. В эту же секунду затра Паес взмахнул лезвием снизу вверх и разрубил кричавшую аэринию от паха до середины груди, брезглво упёрся в агонизирующее тело сапогом и сбросил его на землю, высвобождая жало. Он оглянулся и вдруг его лицо исказилось от ужаса, затра Паес страшно закричал, будто раненое животное, которое пришли добивать охотники и ринулся к головной части землееда.
Кромм выскочил, наконец, из укрытия и побежал в ту же сторону, прикрываясь пологом древесных крон. Впрочем, остованы дружно уходили вверх, покидая поле боя. Чья-то рука крепко схватила его за щиколотку и Кромм чуть не потерял равновесие, однако, выхватил нож и один ударом рассёк горло раненой аэринии, вцепившейся в него из последних сил. Когда он поднял голову, то увидел, как уцелевшие затра несут на руках тело Эумене.
Он, задыхаясь, подбежал к ней и спросил: затра Паес, что с затрини Эумене? Паес повернулся к нему. Лицо затры выглядело обессмысленным, будто лицо контуженного. Он посмотрел мимо Кромма, словно того не существовало и произнёс жестяным голосом: великая затрини,