Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского. Сборник стихов

      Он здесь, он здесь! Явился он —

      Великий мор людской! —

      Вещает колокольный звон

      На башне городской.

      Он здесь, он здесь! Он у ворот,

      Могуч, неумолим!

      Лачуги и дома господ

      Открыты перед ним.

      Он здесь! Снимает урожай!

      Его ужасен след!

      Наверно, вымрет скоро край,

      А в гетто мёртвых нет!

      По городам, по деревням

      Смятенье, плач и стон.

      Здесь правит смерть! Лишь в гетто – там

      Не видно похорон.

      Вещает колокол, гудит:

      Сто мёртвых ночью! Сто!

      И только в гетто – чернь твердит —

      Не заболел никто.

      Что скажут рыцарь и монах

      В ответ на глас молвы?

      Мрачнеют лица. В гетто – страх

      От шороха листвы.

      Дрожат и ждут… Судьба лиха…

      Вдруг радость: наконец

      Есть двое мёртвых! Ха-ха-ха!

      Благословен Творец!

      И осторожно, не спеша,

      С весёлым блеском глаз,

      «Хевра́» шагает «кадиша́»[34]

      Глядите, смерть у нас!

      Не торговать, не на базар,

      Не удивлять купцов —

      Везут, как редкостный товар,

      Двух новых мертвецов.

      Вчера поднять не смели взор,

      И вот – благая весть!

      Смотрите все: великий мор

      Теперь и в гетто есть!

      Но жалко, нет колоколов,

      И башен нет у нас.

      И возглашает, петь готов:

      «Есть в гетто смерть!» – Парнас[35]!

      В час заката, в час молчанья

      Незаметно роща плачет —

      О голубке так рыданья

      Сердце горестное прячет.

      Что ты, роща, лик склонила,

      И в тоске осенней вянешь?

      Сердце, что стучишь уныло,

      И больную душу ранишь?

      Шепчет роща: «Отшумела

      Я зелёною листвою,

      А голубка улетела,

      Сердце взяв твоё с собою».

      Нет, не пасмурного солнца

      Еле светит луч, мерцая —

      То в моём напеве искра

      Угасает золотая.

      Ибо ложному кумиру

      Я поверил в час сомнений.

      И ему слагал я гимны,

      Преклонив пред ним колени.

      И казалось – даже в скорби

      Я кумира не отрину.

      Но пропала вера эта,

      Словно канула в пучину.

      Рухнул идол мой могучий,

      Богом бывший мне когда-то,

      И теперь между собою

      В бой вступили бесенята.

      Чтобы