Слюни. А. А. Казаков
смотрю на район в окно. И хотя внутри в квартире у Евы всё сделано красиво (новый ремонт), за окном непроглядная серость. Нищие постоянно просят денег, алкоголики роются в мусорных корзинах. На лавках по выходным молодые матери с колясками устраивают пивные церемонии. В подворотнях кружатся трупные мухи с камерами вместо глаз. На тротуарах серебрятся битые бутылки. Я ищу тела по кустам, как искал следы мёртвых, будучи ребёнком. Но тут только Агенты, которые ждут, когда я оступлюсь и покажу свое истинное лицо. А ещё ангелы, сосущие твердые соски мёртвой женщины – матери всего живого.
Повсюду девушки, одетые, как проститутки, но модные и молодые, а я хочу их всех и ненавижу себя за то, что хочу их, а не Еву. В луже возле мусорного бака использованные презервативы. На парковке курлыкает мёртвый голубь, которого поделят и растащат по подвалам слепые коты. Дальше этого злачного района только река и лес. Это конец города, край моей жизни, и я хожу здесь, гляжу себе под ноги, ищу среди корней деревьев человеческие кости, так как это идеальное место, чтобы спрятаться и напасть на кого-нибудь. Сидя в кустах с Агентами я мастурбирую на проходящих мимо девушек, а они не видят меня. А может, я сплю под кустом, как настоящий алкоголик, и мне это всё снится.
Шастая по лесам в Сухом Дне, я натыкался на разное, в том числе на старое, давно заброшенное кладбище, где в прежние времена хоронили заключенных: тех, кто так и не вернулся домой, тех, кто остался нигде навсегда. Самопальные кресты попадали, земля провалилась, могилы ушли под землю, легко было упасть в одну из них. Я чувствовал себя везунчиком, победителем в лживой викторине, когда находил пару человеческих черепов без кожи, которые сырая заботливая мать-земля сама выплёвывала наружу, как будто не хотела иметь ничего общего с этими людьми. Мы с парнями из кряк-бригады, моими бывшими друзьями, собирали эти черепа и уносили с собой в какой-нибудь домик на дереве, скрытый в глубине леса, которые мы строили в огромном количестве. Мы отмывали эти черепа от земли или отвалившейся плоти в грязной реке, пахнущей тухлой рыбой, красили их в яркие цвета, но краска, как правило, быстро сходила. Требовалось нанести несколько слоёв, а лучше всего было использовать краску для автомобилей. После чего ставили эти черепа на пеньки в лесу или насаживали на палки. Отходили подальше и кидали в них камнями. Или стреляли по ним из пневматических винтовок. Это веселее, чем бить бутылки, а больше в Сухом Дне заниматься было нечем. Только изнывать от скуки, познавать мир – взрослеть, в общем.
И вот теперь, уже в городе, но всё ещё в лесу, я ссу жгучей струёй на прожжённую землю, что урчит у меня под ногами. Плюю на камни и рву траву, когда понимаю, в каком месте я оказался спустя семь лет. Мне горько от того, что я так никем и не стал, лучше усыпите меня. Я не жалуюсь, никого не обвиняю. Студентом я жил на съемных квартирах. Мы жили впятером в двухкомнатной квартире или вчетвером в однокомнатной. В армии я