Отель «Калифорния». Виктор Улин
нет, – ответила она. – Есть зять в Казани. Но он в технике ничего не соображает.
– Я кое-что соображаю, – сказал Громов. – Но с французами никогда дела не имел. У них могут быть свои особенности, к тому же темнеет. Да и вообще, сейчас электричество не поможет. Вы все равно никуда не уедете.
– А что – без бампера нельзя ехать?
Она посмотрела в упор; глаза оказались темно-зелеными.
– Не в бампере дело, а…
– Мотор вроде бы не сломался, – перебила женщина. – Просто заглох, когда выключился свет. Я думала, посижу немного, он снова включится, заведусь и поеду.
– «Посижу немного, свет выключился», – повторил он. – Выключился не сам по себе, а от удара. И как вы собрались ехать? У вас отвалилось колесо. Я в ходовой не специалист, но вашу машину нужно везти в сервис на эвакуаторе.
– Так что со мной случилось? Я уже ничего не понимаю.
– Что случилось…
Громов вспомнил свои автоматические действия и картины, оставшиеся в подсознании.
–…Сидите тут, я посмотрю.
Натянув шапку, он выскользнул в метель.
«Нексия» лихорадочно мигала оранжевыми огнями, наезженная попутными машинами колея заворачивала влево далеко от ее кормы.
На образовавшемся снеговом поле вздымался маленький сугроб.
Подойдя, Громов ткнул ногой и обнаружил колесный диск от грузовика. Размер его был достаточен для того, чтобы игрушечный «Ситроен» потерял устойчивость и пошел вразнос.
Да и его ласточка могла перевернуться, не обладай феноменальной управляемостью, которая позволила объехать слишком поздно увиденное препятствие.
Повезло всем – включая женщину в норке, которая покорно ждала на пассажирском сиденье.
3
– Все ясно, – сказал Громов. – Какой-то камазист потерял диск, вы на него наехали.
– Понятно.
Женщина вздохнула, попыталась поправить волосы, слишком длинные для ее лица.
– Теперь в самом деле вспоминаю: увидела что-то темное, но не успела затормозить. Я ехала очень быстро.
– А куда вы спешили?
Не отвечая, она криво усмехнулась.
– В Казань? – догадался он.
– В Казань, но конкретно сейчас – к ближайшей заправке. У меня горела лампочка.
– Ну вы даете… – Громов покачал головой. – Выехать зимой из Москвы в Казань, тысяча двести километров, в капроновых колготках…
– В эластиковых, – поправила женщина. – Капрон был в прошлом веке. И дались вам мои колготки!
– Не дались! На вас смотреть страшно. В эластике, в сапожках для Эрмитажа и в шубе для итальянской зимы. С неисправной электропроводкой и пустым баком, хотя на трассе всегда надо иметь как минимум половину… Безумство храбрых, иных слов не найду.
– Я не храбрая, я…
Женщина замолчала, запахнула шубу на очень большой груди и отвернулась к окну.
– Вы еще легко отделались.
Он вздохнул.
– Ваша машина повернулась на сто восемьдесят градусов, но удержалась на дороге. Это чудо.
– А