Когда я прижимал тебя к груди своей…. Джордж Гордон Байрон

      Прощенья у вас хоть тысячу раз

      За рифмы молю, изливаюсь.

      Из дружбы одной я дух ваш больной

      Старался рассеять и каюсь.

      С тех пор, как она вам так предана,

      Мне ваше безумье не горе.

      В ней прелесть мечты, алтарь красоты,

      Я чту ее с верой во взоре,

      Но должен сказать, что трудно узнать

      Из рифм ваших образ завидный.

      Я так вас жалел: ваш дух так горел

      Пред скрытностью этой обидной.

      Уста ее вам волшебный бальзам,

      Ея поцелуй вас мгновенно

      Вознес до небес, весь мир в нем исчез.

      Ничто мой совет – несомненно.

      «Когда я брожу, любви не служу», —

      Сказали вы. Это понятно.

      И я в старину любил не одну,

      Но мне перемена приятна.

      Я вам предлагать не стану пленять

      Красавиц, как пишут в романе.

      Улыбка мне льстит, но сумрачный вид

      Мне то же, что буря в стакане.

      Покуда в крови – огонь, для любви

      Я враг платонизма упорный.

      Безумным меня считала б твоя

      Любовница, – вывод бесспорный.

      Всех женщин забыть, одну лишь любить,

      Ей сердце отдать во владенье,

      О ней лишь вздыхать, ее лишь ласкать…

      Но это другим оскорбленье.

      Теперь, о, Стрефон, последний поклон.

      Любовь ваша вся бестолкова,

      Но, правда, – чиста: она ведь влита

      В одно только праздное слово.

      Не блеском мил мне сердолик!

      Один лишь раз сверкал он ярок,

      И рдеет скромно, словно лик

      Того, кто мне вручил подарок.

      Но пусть смеются надо мной,

      За дружбу подчинюсь злословью:

      Люблю я все же дар простой

      За то, что он вручен с любовью!

      Тот, кто дарил, потупил взор,

      Боясь, что дара не приму я,

      Но я сказал, что с этих пор

      Его до смерти сохраню я!

      И я залог любви поднес

      К очам – и луч блеснул на камне,

      Как блещет он на каплях рос…

      И с этих пор мила слеза мне!

      Мой друг! хвалиться ты не мог

      Богатством или знатной долей, —

      Но дружбы истинной цветок

      Взрастает не в садах, а в поле!

      Ах, не глухих теплиц цветы

      Благоуханны и красивы,

      Есть больше дикой красоты

      В цветах лугов, в цветах вдоль нивы!

      И если б не была слепой

      Фортуна, если б помогала

      Она природе, – пред тобой

      Она дары бы расточала.

      А если б взор ее прозрел

      И глубь души твоей смиренной,

      Ты получил бы мир в удел,

      Затем что стоишь ты вселенной!