Тетушка, которая не умирает. Ширшенду Мухопадхай
и ноги у меня похолодели. Пишима, похоже, умерла.
Я уж было кинулась вниз. И вдруг услышала за спиной ее голос.
– Стой! С этим можно обождать.
Я вздрогнула и оглянулась назад. Может, она все же не умерла? Но она сидела в той же позе. Глаза навыкате, рот открыт. Губы не шевелились. И тут я совершенно четко услышала, как она проговорила:
– Да, я мертвая, ты не ошиблась. Страдалица наконец умерла.
Я перепугалась не на шутку. Думала, у меня душа уходит в пятки.
– Вам всем полюбился третий этаж, так ведь? Вы спите и видите, когда я помру, чтобы поскорей перебраться сюда. Да поделить меж собой драгоценности и деньги. И думать забудьте. Ну, чего стоишь? Иди сюда. Подойди ближе.
Слова ее действовали как магнит. И я медленно двинулась к ней.
– И куда же ты эдак спешила?
Я ничего не ответила. У меня голос осекся. И я безмолвно уставилась на нее. А Пиши вперилась в меня своими безжизненными глазами.
– Сними ключи с оборки моего сари[2]. И ступай в северную комнату. Увидишь там большой сервант с запертым ящиком. Отопрешь его. Внутри найдешь деревянную шкатулку, завернутую в альпаковую тряпицу. Возьмешь ее и спрячешь у себя. Да так, чтоб ни она душа не прознала. По-твоему, я завещаю ее тебе? И думать забудь! Просто они все, как стервятники, слетятся, как только узнают, что меня больше нет. Потому-то мне и угодно от нее избавиться. Спрячь ее получше. Там хранятся мои любимые украшения: я не надевала их с тех пор, как овдовела. А ежели узнаю, что ты посмела навесить их на себя, сверну тебе шею. Не вздумай и прикасаться к ним. Ступай!
Даже не знаю, как я смогла снять ключи с сари почившей женщины и достать ту шкатулку с драгоценностями. Я вообще мало что помню. Ведь я не отдавала себе отчет, что делаю.
Когда я выходила со шкатулкой, которую спрятала у себя под сари, меня видели двое. В том числе Бандана, моя невестка. Она стояла у лестницы и что-то наказывала Бхаджахари, нашему прислужнику. Я прошмыгнула мимо. Завидев меня и не отводя глаза в сторону, она спросила Бхаджахари:
– Это кто, замужняя женщина или лошадь? Может, она живет на дереве?
Бхаджахари, давая мне проход, вжался в стену. Он тоже видел меня.
– А что это она там прячет? – спросила с верхней площадки моя невестка, по-прежнему обращаясь к Бхаджахари.
– Похоже, коробку, – ответил Бхаджахари.
– Коробку! Какую еще коробку?
Вот и все, что я расслышала. Закрывшись у себя в комнате, я спрятала шкатулку в своем новеньком сундуке и заперла его на замок. Я даже не поняла, когда спускалась по лестнице, что шкатулка такая тяжелая. Сообразила только потом, ночью, когда у меня разболелась рука.
Надо ли рассказать всем, что Пишимы не стало? Но как я могла? У меня так колотилось сердце, что трудно было дышать. Я совсем сбилась с толку и решила на минутку прилечь. Мне казалось, что ничего такого на самом деле не было, а если и было, то что именно?
За весь вечер Пишима так и не притронулась к своей еде
Сари – традиционная индийская женская одежда, представляющая собой ткань, особым образом обёрнутую вокруг тела.