Тетушка, которая не умирает. Ширшенду Мухопадхай
я готовила на всех баранину. Стряпала я неплохо, за что домочадцы меня очень ценили. Не успела я достать ступку с пестиком, чтобы растолочь пряности, как вдруг заметила за дверью краешек белого сари. Там кто-то стоял. Вдов в доме больше не было. Я оцепенела от страха. Тело мое превратилось в камень.
Тут я расслышала вздох. Вне всякого сомнения, то был голос Пишимы, хоть и сдавленный.
– Баранину готовишь?
У меня сердце затрепыхалось. Поскольку такое было для меня не внове, я нашла-таки в себе силы ответить:
– Да.
– Пахнет божественно!
Я молча села.
– Как же давно это было! Я уже и вкус успела позабыть. Ты хорошо кухарничаешь?
– Не знаю, – пролепетала я, запинаясь.
– Должно быть, получится вкуснятина. Только ты соли забыла положить. Сыпь – не жалей.
Засим белое сари удалилось. Мне хотелось бежать из кухни к себе, но усилием воли я заставила себя остаться. Наверное, такова была моя участь. Я добавила соли, хотя мне казалось, что я это уже сделала.
В тот вечер все нахваливали мою баранину, хотя заметили, что она пересоленная. Да так, что ее невозможно было взять в рот. Я была вне себя.
Ночью я спросила мужа:
– Ты веришь в привидения?
Не скрывая удивления, он сказал:
– Нет. А что?
– Ничего.
Бошон
Вечером, после пикника, над горами взошла огромная луна. Такой большой луны никто из нас не видывал. Горные вершины, лес, река, каменистые тропинки и песчаные отмели – все преобразилось и выглядело точно в сказке. Какой чудесный выдался вечерок! Многие из наших затянули любимые песни. Сперва тихо-тихо, потом все громче, а после хором.
Повара с помощниками занимались тем, что укладывали в грузовик кастрюли со сковородками. Впрочем, домой мы пока не торопились. Мы, девчонки, взявшись за руки и распевая песни, разбрелись в разные стороны.
Учительницы кричали нам вслед:
– Не уходите слишком далеко. Через полчаса уезжаем.
Но кто их слушал? Такой вечерок еще нескоро повторится. Да и кому хотелось покинуть такое дивное место под великолепной луной, зависшей над заливом?
Мы держались друг за дружку. Группа у нас была большая – она неизбежно должна была разбиться на кучки поменьше. Так оно и вышло. Четверо из нас пошли прогуляться вдоль горного ручья. Мы гуляли там и днем, но тогда не было луны – лунный свет не отражался в воде, и все вокруг не казалось таким сказочным. Надо же, в какую далищу этот слабый поток уволок все эти глыбины, смыв их с гор. Стояла зима, и течение было не особенно сильным. Зато вода была такая холодная и чистая!
Мы вчетвером расселись кто где, двое примостились на камне. Какое-то время мы дружно пели рабиндрасангиты[3], благо в большинстве из них как раз воспевалась луна. Но потом гармония нарушилась, да и со словами мы напутали. «Ерунда какая-то!» – рассмеялись мы.
Прити сидела рядом со мной. Суприя с Симантини расположились
Рабиндрасангиты – песни, сочиненные индийским поэтом, писателем, композитором и художником Рабиндранатом Тагором (1861–1941) на основе бенгальской музыки.