Крик в ночи. Пол Эдвардс
головой.
– Ничего себе заявочки!
– А что? Или не найдется? Почему-то мне кажется…
– Мало ли что тебе кажется.
– Так есть или нет?
– Допустим, есть. Неужели ты думаешь…
– Да ладно. По чуть-чуть.
– Нет уж, извини, Питер, но это…
– А почему нет? От простуды самое оно.
– Откуда ты знаешь?
– Я русский. Это многое объясняет, – Питер поднял указательный палец. – И потом… это самое… исключительно в медицинских целях…
Пилар вздохнула и покачала головой, укоризненно глядя на Питера.
– Ладно, средство действительно хорошее, знаю…
Она ненадолго вышла из кухни, а когда вернулась, поставила на стол бутылку с этикеткой на каком-то иностранном языке, потом достала из буфета два небольших стаканчика.
– …Но только по чуть-чуть. Исключительно в медицинских целях.
– Само собой, caro mio! – воскликнул Питер.
– Ну, тогда уж mia cara, – с улыбкой уточнила Пилар. – И это по-итальянски.
– Правда? – Питер выглядел заметно сконфуженным. – Ты знаешь итальянский?
– Да уж получше, чем ты испанский.
Водка обожгла горло, во рту возник противный привкус, но почти сразу по телу стало распространяться приятное тепло. Я и правда почувствовал себя куда лучше. Питер, видимо, тоже.
– Ух, здорово! – проговорил он. Пилар усмехнулась.
– Не сомневаюсь.
Питер посмотрел на нее, чуть склонив голову.
– Тогда повторим?
– Ну уж нет! – схватив бутылку, Пилар поспешно убрала ее со стола. – И выметайтесь отсюда. Вам переодеться надо…
Мы вымелись.
Бумажный самолетик опустился передо мной на парту. Шел урок физики. Учитель мистер Тэлбот что-то писал на доске, повернувшись спиной к классу. Воспользовавшись этим, я развернул послание, поскольку ничем иным сложенный самолетиком листок бумаги быть не мог. И от кого, сразу стало понятно: на листке было что-то написано по-русски. Уже некоторое время я учил этот язык с помощью Питера. На рождественские каникулы мы собирались в Москву, и Питер сказал, что без этого нельзя, его мама не говорит по-английски. Вот только развернуть-то я развернул, да прочитать не успел. Мистер Тэлбот неожиданно возник прямо надо мной.
– Та-ак, – протянул он. – Полагаю, что-то важное, мистер Стэмфорд…
Он взял у меня листок и многозначительно кивнул.
– …Ага. К тому же совершенно секретное. Мистер Уильямс… – теперь он обернулся и смотрел на Питера, сразу же склонившегося над своей тетрадью, – …надеюсь, вы помните, что у нас урок физики, а не русского языка.
– Да, сэр, – отозвался Питер. Мистер Тэлбот снова кивнул.
– Замечательно. В таком случае идите к доске и продолжите там, где я остановился.
Отказаться было невозможно. Печально вздохнув, Питер встал и поплелся к доске. Мистер Тэлбот положил листок в карман.
– Верну после занятий, – сказал он мне, возвращаясь к своему столу.
Питер тем временем осмотрел написанное, немного подумал и заскользил мелом по доске.
– Боюсь,