Эксклюзивное право на любовь. Рената Окиньская
то вернутся.
Ниточке на даче не очень нравилось. Дом старенький, дует изо всех щелей. Правда, место красивое, вокруг поля, озеро в двух шагах. Тут бы все переделать…
Воду нужно было таскать из колодца, водопровода не было и в помине. Для готовки использовали газ в баллонах, или, в холодную погоду, топили небольшую печку. И не помыться толком. Каждый вечер ведь баню топить не станешь, и ей, привыкшей в городе ежедневно принимать душ, было совсем неудобно бегать с кастрюлькой, греть воду, ополаскиваться, стуча зубами.
Банька тоже была старая, ветхая, протопить ее было делом долгим, а остывала она быстро.
Тем более что ни дров натаскать, ни воды принести ей самой не позволяли. Стоило ведро взять в руки, как свекровь поднимала шум: «А ну поставь! Тебе нельзя тяжести таскать! Ты такая худенькая, мало ли что!».
Вроде бы и забота, да только через неделю ей уже на стенку впору было лезть от такой заботы. Всегда чувствовала себя прекрасно, а тут, при таком уходе и в самом деле стало казаться, что от ведра воды переломится.
В общем, дело шло к тому, чтобы ехать обратно в город. Она уже пару дней обдумывала, как сказать это, не хотелось обижать пожилую женщину, ведь та старалась из лучших побуждений.
Муж ушел колоть дрова, а Ниточка автоматически чистила картошку и размышляла, что как раз за ужином и скажет, что уже достаточно надышалась… Свекровь, которая тоже возилась насчет ужина, неслышно подошла, встала за спиной.
– Ну, что, потаскушка, думаешь, что победила? Ничего у тебя не выйдет! Думаешь, ребеночком его к себе сможешь привязать? А вот фиг тебе, сучка проклятая!
Это было так неожиданно, что девушка сначала замерла. Потом медленно повернулась и уставилась на свекровь во все глаза.
– Что?!
У той был настолько невинный вид, что казалось неправдоподобным, что она только что произнесла настолько дикие слова.
– Что ты детка? – ласково переспросила она.
– Что вы сейчас сказали, повторите!
– Я говорю, с ножиком поосторожнее. Сынок его только-только заточил, не порежься с непривычки.
– Да? Вы что, шутите?
– Что такое, моя милая? – женщина подошла ближе, с беспокойством вглядываясь в ее лицо, только фальшь в голосе у нее не совсем получилось скрыть. – Что-то ты бледная. Ты себя хорошо чувствуешь?
– Что вы сейчас сказали, повторите! – крикнула девушка. От неожиданности и волнения ее затрясло мелкой дрожью.
– О-о, да тебе плохо совсем! Ну-ка давай ложись! Сейчас я тебе чайку сделаю…
Свекровь, не слушая возражений, подошла, потянула ее из-за стола, отвела, уложила… И через пару минут уже принесла чашку душистого чая.
– Мама, что случилось? – напугался ее муж, увидев, что жена лежит, когда вернулся. Он сгрузил дрова к печке, подошел к ней, глядя тревожно.
– Да сама не знаю, сынок. Плохо ей стало. Картошку чистила, и вдруг заволновалась, будто я сказала что-то. Закричала даже, бедняжка. Вот я ее и уложила.
– Но вы же сказали! – девушка в негодовании приподнялась на