Эксклюзивное право на любовь. Рената Окиньская
Может и мама поняла наконец-то, что нельзя всю жизнь держать его при себе. Сидя за первым семейным ужином, глядя как мило общаются между собой две самые дорогие ему женщины, он чувствовал себя невероятно счастливым.
Наши дни.
Из-за этой вонючей крысы у Кристины все же началась истерика. Причем, как и следовало ожидать, в самом неподходящем месте, а именно – на перекресте, когда загорелся зеленый сигнал, и нам надо было ехать. Сигнал загорелся, а мы стоим и стоим… Я глянула на подругу – а у нее губы дрожат, и слезы тихо-тихо так текут. Ну и, понятное дело, нервные граждане тут же принялись сигналить кто во что горазд.
Я не растерялась и первым делом включила аварийку. Потом велела ей:
– А ну давай, перелезай на пассажирское! – я тут же выскочила из машины, обежала ее, плюхнулась на водительское, потеснила Кристинину попу и практически выпихнула ее на другое сиденье. Кристина не сопротивлялась, вяло пытаясь пристегнуться.
– Обезьяна! – вякнул мне какой-то особенно морально неустойчивый козел прежде, чем я успела захлопнуть дверь.
– На себя посмотри… – пробурчала я себе под нос, снимая тормоз с ручника, который Кристина, видимо, автоматически вытянула на максимум. Пристегнулась. И на следующий "зеленый" уже преспокойненько стартовала. Слава Богу, что у нас с ней одинаковые машины!
– Кшиська, ты не расстраивайся, – попыталась я ее утешить. Мы с Анькой часто звали ее на польский манер, ей так нравилось. – Придурок какой-то пошутил… Точнее, очень мерзко прикололся… Это правда ужасно… Но ты не бери в голову!
Мои слова звучали неубедительно, и я и сама не верила как-то в то, что говорю. Ну что значит "не бери в голову"?
– Ага, не бери! – всхлипывала она. – Так страшно, ты себе не представляешь!
Эта фраза меня несколько обескуражила. Я думала, она ревет от отвращения, а оказывается, она испугалась!
– А чего ты испугалась-то? – спросила я, одновременно раздумывая над тем, в какой-бы магазин заехать по дороге.
У Кристины по всему лицу была тушь размазана, ей бы умыться. А так, даже если на платочек поплевать и протереть, то сильно лучше не станет…
– Как это чего? – изумилась она, и снова всхлипнула. – Там же было написано: «Убирайся»!
– А, и в самом деле! – вспомнила я. – А откуда убираться-то?
Фиг с ним, заскочим в подвальчик возле дома. Там на внешность внимания вообще не обращают, хоть и знают всех в лицо.
– А я знаю?! – вскрикнула она, и расстроено всплеснула руками. – Знала бы, так может и убралась… – и с горечью добавила: – Чтобы еще раз такое не получить!
И она вовсю заревела. Самозабвенно так, по-детски, с воем и веньганьем. Чем ее утешить, я не знала, да не знала, и надо ли утешать. У нее явно был стресс, и сейчас он выходил из нее, а если я ее успокою, то он может до конца и не выйти…
Как и следовало ожидать, минут десять спустя фонтан немного иссяк. Я украдкой перевела дух. Хоть мне и было очень