Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья. Лев Толстой
обилию и скрещиванию матерьялов, я вижу, вижу перед глазами совсем в другом свете.
Но для чего же описывать его в этом другом свете, для чего разрушать возвышающее душу впечатление Певца во стане русских воинов? «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Какое приложение той низкой истины, что все люди – люди, а не герои?
Действительно, приятно думать, как летают перед полками и т. д., и пускай они бы оставались героями в смысле Гракхов и т. д. Это приятно для тех, которые303 отслужили свою службу, для тех, которые никогда не будут служить эту тяжелую службу войны, для дам в особенности, но этот, нас возвышающий обман, служит источником тяжелых, мучительных сомнений и страданий для всех тех, которым приходится или придется служить эту тяжелую службу войны. Кто из искренних, простых и честных военных, не тех, которые прямо поступают на службу с тем, чтобы ловить рыбу – денег, крестов и чинов в мутной воде службы, но тех, которые,304 молодыми людьми поступив на службу, любя отечество, славу,305 готовы к жертве, не испытывали мучительного сомнения, разочарования, не находя тех героев Греции между своими сослуживцами и начальниками и не находя, главно, в себе того, что им описывали в других. «Или люди стали другие, или я не гожусь ни на что», думали мы все, и, не находя в себе той военной доблести, которую нам описывал певец во стане русских воинов, мы все переставали верить во всякую военную доблесть.
Одно это практическое применение низкой истины уже доказывает то, что одна низкая истина дороже для нас тьмы возвышающих обманов.306
[Далее от слов: 4-го числа утром против воли Кутузов подписал диспозицию, кончая: различные перемещения были сделаны в штабе близко к печатному тексту. T. IV, ч. 2, гл. IV—VII.]
307 И Бенигсен совсем рассорился с К[утузовым] и308написал государю донос на Кутузова, не забыв упомянуть309о том, что Кутузов с собой возит девку, переодетую казаком.
Историки Наполеона рассказывают нам про его гениальные планы, изумительную деятельность, распоряжения в Москве, рассказывают, как учреждено было правительство в Москве, как les popes furent,310 как сам император, чтобы развеселить армию, учредил театр, сам посещал его, и какие меры он принимал к обеспеченью армии жизненными припасами.311
Итак, для нас личность Наполеона и все подводимые потом под его случайную деятельность историками мнимые разумные причины не могут иметь интереса, потому что, допустив, что один человек мог иметь власть на других, мы не можем объяснить себе, почему этот человек не употребил свою власть на то, чтобы сделать самое простое и легкое – вывести армию из Москвы или обеспечить в Москве, а употребил свою власть на то, чтобы сделать из бесчисленных путей, предстоявших ему, то, что было глупее и пагубнее всего, как то показали последствия. Из всего, что бы ни придумать, что мог сделать Наполеон – зимовать в Москве, идти на Петербург, идти в Нижний, идти на русских, идти назад – севернее или южнее, тем путем, которым пошел Кутузов – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, – т. е., колеблясь
Французов никогда не перещеголять нам во лжи, в единодушии лжи – веры – у них Тарут[ино] победа.
Но зато и нам не постигнуть нашей правды и вот наша победа.
Faites venir les popes. [Верните попов.]
Переход на Калугу требовал и государь.
Герои пускай, да молодежь не вводи во искушение.
________
Офицеры говорят, что Ермолов хотел подкатить Коновницына.
С брюшком.
________
Как разбирать дело между драчунами.
Таково положение историка.
79 стр. М[ихайловского]-Д[анилевского]. (Письмен. Бенигсен нужно.)
Багавут с Толем. Кутузов на Ермолова.
Атака Тар[утинская] оттого, что л[евый] ф[ланг] не защищен.
Одни казаки. Казаки стали грабить. Был 14 [?] разъезд.
[вернули попов,]