Гештальт как вдохновение. Метод автоматического письма в гештальт-терапии. Тине ван Вийк
знаю, я чокнутая, я не еврейка, и все же – после вашего концерта у меня сердце готово вырваться из груди
В июне 2007 года я отправилась на концерт Денни Масенга, певца, родившегося в Израиле, а сейчас живущего в Америке. Я раньше его уже слышала, но он так глубоко меня растрогал и взволновал, что я знала, мне нужно снова услышать его. В тот вечер я сидела в первом ряду синагоги, и весь концерт мне казалось, будто он поёт только для меня. Выступление закончилось, я вся просто пылала от возбуждения, и, встретив с Денни с женой, первым делом поинтересовалась, проводит ли он обучающие семинары. Так совпало, что как раз в августе он собирался начать двухгодичный курс. Я взяла у них буклет и пошла домой, размышляя, каким образом устроить всё так, чтобы я могла бы принять в этом участие. Было уже очень поздно, но я чувствовала, что если я не напишу ему прямо сейчас, то не напишу никогда.
В буклете я прочла, что Денни является директором института с «интенсивной программой, призванной предоставить еврейским художникам и преподавателям еврейского искусства ресурсы для успешной интеграции их искусства, их еврейской идентичности и духовного развития».
Только моим перевозбуждением можно объяснить то, что я осмелилась послать ему email: «Я знаю, я чокнутая, я не еврейка, и все же, после вашего концерта у меня сердце готово вырваться из груди, и знаю, что хочу учиться у Вас, пению особенно». Через несколько недель я получила ответ: «Я думаю, вам стоит приехать». И я полетела в США навстречу новому приключению.
Странное совпадение: третьего августа – за две недели до дня моего отъезда —скоропостижно умерла моя мама. Хотя ей было почти девяносто три года, этого никто не ожидал. Сразу писать об этом я не могла, тогда это было для меня просто нереально. Даже теперь, почти десять лет спустя, когда я пересматриваю записи того времени, меня охватывает сильное волнение, я понимаю, что между смертью моей матери и этим приключением в Элат Чайим есть связь. Я еще не знаю, как и почему они связаны, но я верю, что узнаю, перечитывая и переписывая.
У меня был прямой рейс до Хардфорда, где на следующий день меня должны были встретить.
Хартфорд, Коннектикут, воскресенье, 19 августа
Это явно не рай, но и адом это место тоже назвать нельзя. Я нахожусь в довольно милой забегаловке в самом «сердце» Хартфорда. Торговый центр, сотни автомобилей, толстые люди, семьи, дети, молодые пары, все едят бургеры, пьют удивительно яркие напитки из удивительно больших стаканов. Я чувствую себя не в своей тарелке.
Я представляла себе Хартфорд таким пасторальным, романтичным городком, весь старый центр которого выстроен вокруг церкви, подобно тому, что я видела в деревнях в Нью-Джерси. Но тут совсем по-другому. Возможно, то, что так меня манит и существует где-то, но пока что таксист привез меня сюда, в это Богом забытое место. Я заказала груви-смузи или что-то в этом роде. Это вкусно. В основном клубника, с тонкой прослойкой взбитых сливок. Эта штука прямо ледяная. Почему я пишу по-английски? Загадка.