Снег в Техасе. Павел Долохов
личный кабинет с удобным диванчиком и ванной. Он иногда оставался там на ночь, если засиживался со срочной работой. Туда же он теперь приглашал дам – обычно кого-нибудь из молодых посетительниц. Знаки внимания Григорий принимал не бескорыстно, старался помочь, чем только мог. Сотрудники знали о слабостях Григория, но его любили, и все прощалось.
А посетителей в Союзе было много. В те годы во Франции было не меньше миллиона русских, и благополучно устроиться на чужбине удалось очень немногим. Григорий с грустью наблюдал, как быстро распадалось великое добровольческое братство, казалось, навеки спаянное в огне Гражданской войны…
Он помнит и никогда не забудет ту клятву, какой поклялись они, добровольцы, в декабре 1917-го… «Забыть про родной дом, забыть про родных и близких, не щадить жизни своей, всю ее положить на алтарь Отечества, за честь и достоинство, за Россию, единую и неделимую…»
Он помнит и никогда не забудет ту раннюю весну 1918-го, так отчетливо, как если бы это было вчера.
В марте, после мягкой зимы на Дону пошли затяжные дожди, и чернозем размок. Люди и кони брели в густом холодном тумане, вязли в тяжелой грязи. А потом похолодало, подули зимние ветры, пошел мокрый снег, залепил глаза и застелил все вокруг. А однажды утром грянул мороз, сковал землю, покрыл ее ледяной коркой, льдом обросли шинели солдат и крупы лошадей. И поползли они, как снежные привидения, среди бесконечной белой мглы в свой великий Ледовый поход.
С севера красные, с юга красные, сжимает кольцо красный поручик Сиверс. Силы добровольцев ничтожны, всего две тысячи штыков да казачий отряд 400 сабель. А у красных – силы немереные, и свежие части подходят и подходят из России. Белое войско тает. Не поддержало их казачество, отсиживаются казачки по хуторам и станицам, ждут, чья возьмет. А в Ростове по бульварам гуляют штабные офицеры, забавляются с веселыми девицами, пьянствуют по ресторанам, просаживают в казино казенные денежки. И все – кто при делах, кто в отпуске, кто от мнимых ранений лечится. На исходе у добровольцев продовольствие и медикаменты. Пошли с шапкой к буржуазии и купечеству. Помогите, господа хорошие! Большевики придут, оберут вас до ниточки, да и самих в расход пустят! Сожалеем-с, ничем помочь не сможем, времена тяжелые… Сами с хлеба на квас…
У добровольцев одна тактика – только вперед, только наступать! Людей мало. Лежат в цепи друг от друга в пятидесяти, а то и в ста шагах. Бьют с флангов. Выберут слабые места, соберутся в кулак, и – «Взвод – залпом пли!». И в штыковую. А в центре работают пулеметы. А как пробьют в обороне бреши, всей цепью – вперед с оркестром! И редко кто устоит! Бегут красные, сдают обоз. В конце марта вырвались из окружения – ушли за Дон.
Вот тогда и сложилось их братство. Брат за брата, сын за отца. Все мы – одна семья! Сколько из нас осталось?.. Балагур Блохин – убит под Курском… Двоюродный брат Юра, ему не было и двадцати, – заколот в штыковом бою под Перекопом… Молчаливый штабс-капитан Гольцов – растерзан под Симферополем…
– Господа!