Остров осени. Аркадий Драгомощенко
брата я встретил за городскою стеной,
Был он младше меня, да – я дождался,
Неспроста ведь стоял дни напролет, погрузив жала
зрачков в гнезда бурлящего света,
И наша тень стала единой, только он подошел.
Как лист по воде, неслась она, призывая грядущее,
Вмещая его и меня, двух капель созвучие,
иссушенное солнцем, –
Ступай домой, – зарыдал он и протянул руки мне,
в которых мерцал крохотный червячок,
напоминавший одновременно растение и человека.
Как лист, шипя, неслась наша тень, призывая
свидетелей
прошлого,
И вставали образы тех, кого я не знал.
Их глаза встречались с моими и погибали
во времени.
В потоках пьяных лучей плыли мы к Моавским
горам…
Ну что ты ноешь? Заткнись, старая падаль!
Оставь в покое меня.
Пойми, хочется лишь одного: не слышать тебя,
А видеть, как зеленый свет утра растворяется
в золоте,
А пурпур ласточек красит и облекает их сном,
Чтобы ноги мои в землю вросли и обратились
ползучими травами руки –
Вот чего хочу я.
Ничего больше, ты слышишь?
Только смотреть, как отделяется плод
от усталого дерева,
Как за пеленою тумана расправляет пространство
зерно
И у ходит.
И времени нет, и нет поэтому скорби,
И слов нет, и ничему нет имени,
А есть только тень, с которой я, как с немым
и верным мне зверем,
Буду скользить по вселенной.
О, сколько света на моей родине, сколько света!
Давид
Облако проплывает,
Облако проплывает,
Облако…
Как капля, падающая в ручей,
Или в пруд, или в озеро
с гремучих окончаний ветвей,
Или с оттаявших крыш –
Так и я.
Знаю, что не будет меня.
Знаю и жду, когда в пустоте,
не ведавшей тени,
Стану безбольно
призрачным облачком дыма.
Есть ли о чем сожалеть?
…С утра упал мороз. Горошиной прокатился под ногами и хрустнул, когда на него наступили ногой. Нога моя была и других, но я думал, что только моя – настолько всё пустым и гулким было. На ветвях нарос за ночь слой льда. Сады, переливаясь, утомительно блестели, но звона не было слышно. Изредка стук: неожиданный ветер.
Это напоминает весну, когда стоишь за углом дома либо между деревьями или где-то еще, где совсем нет ветра. Тогда можно закрыть глаза и подбородком ощущать тепло свитера. При закрытых глазах ощущение весны особенно остро.
В такое время лучше всего сидеть в небольшом ресторане, у окна, чтобы в зале было два, три человека, а возле тебя кто-то сидит, но еще лучше, если бы сидела ты. Пожалуй, это лучше всего.
Еще можно пойти в библиотеку и ничего не читать. Вот я пошел. Смотрел подписку «Огонька» за 1952–1953 год. Все было очень мило, вовсе не страшно, как я предполагал. Завтра воскресенье. Рецензию окончил…
Давай изучать историю,
Рассматривать