Призрак Оперы. Гастон Леру
он вновь вернулся к деревенской жизни, бродил по ярмаркам, пиликая скандинавские мелодии, а дочь его с восторгом слушала отца или пела, вторя ему.
Однажды на ярмарке в Лимбе их обоих услышал профессор Валериус и увез с собой в Гетеборг. Он уверял, что отец – лучший уличный скрипач в мире, а дочь обладает всеми качествами, чтобы стать великой артисткой. И девочку стали обучать и воспитывать. Она всех очаровывала своей красотой, грацией и стремлением правильно говорить и правильно поступать. Успехи ее были разительны. Тем временем профессору Валериусу и его жене пришлось переехать во Францию. Они взяли с собой Дое и Кристину. Матушка Валериус относилась к Кристине как к родной дочери. Что же касается отца, он стал чахнуть от тоски по родине. В Париже папаша Дое никогда не выходил из дому. Целыми часами сидел он, закрывшись с дочерью в комнате, откуда доносились тихие звуки скрипки и пение. Иногда матушка Валериус приходила послушать их у двери. Тяжело вздыхая, она вытирала слезу и возвращалась к себе на цыпочках. Она тоже тосковала по скандинавскому небу.
Папаша Дое оживал лишь летом, когда все семейство выезжало отдыхать в Перро-Гирек, в ту пору мало известный парижанам уголок Бретани. Ему очень нравилось море в этом краю, по его словам, такого же точно цвета, как там, и часто на пляже играл для него самые печальные свои мелодии, уверяя, что море смолкает, внимая им. Потом он так стал донимать своими мольбами матушку Валериус, что та смирилась с новой причудой бывшего деревенского скрипача. В пору «прощений» – освященного обычаем бретонского паломничества, деревенских праздников, танцев и тайных вечеринок – он уходил, как в былые времена, со своей скрипкой на целую неделю и получал право брать с собой дочь. Их готовы были слушать непрестанно. На год вперед они наполняли сладкими звуками самые глухие деревенские уголки, а ночью, отказавшись от постели на постоялом дворе, спали, прижавшись друг к другу, в сараях, на соломе, как в то время, когда были бедняками в Швеции.
Девочка пела до того хорошо, что казалось, будто слышишь райского ангела. За ними следовали по пятам из деревни в деревню. Однажды городской мальчик, который оказался поблизости со своей воспитательницей, заставил ту проделать большой путь, ибо никак не решался покинуть маленькую девочку, чей нежный и чистый голос буквально заворожил его. Так они добрались до бухточки, которая и сейчас зовется Трестрау. Тогда в том месте не было ничего, только небо да море и золотистый берег. А кроме того, дул сильный ветер, который унес шарф Кристины в море. Тонкая ткань колыхалась уже далеко на волнах, и вдруг Кристина услышала чей-то голос:
– Не беспокойтесь, мадемуазель, я достану ваш шарф.
И она увидела мальчика, который бежал, несмотря на крики и возмущенные возгласы дамы в черном. Мальчик вошел в море одетый и принес шарф. И мальчик, и шарф оказались в плачевном состоянии! Кристина смеялась от всего сердца и поцеловала мальчика. Это был виконт Рауль де Шаньи. Он жил со своей тетей в Ланьоне. В течение лета Кристина