Жани, mon amour. Анна Сергеевна Варенберг
стать его спасением.
Но, чтобы сделать это, требовалось множество предварительных шагов. Нужна была раскрутка, нужен был мощный пиар, а все это требовало либо немалых денежных вложений, либо наличия хорошего продюсера. Таких денег у Жана не имелось, а по второму пункту он был категоричен: «Я не пойду ни под какого продюсера, никогда!»
Отчасти, потому, что пришлось бы отдавать львиную долю средств и, по крайней мере, по началу, довольствоваться грошами, а то, что собирался сделать Жани, стоило бы действительно дорого. Кроме того, продюсер – это жесточайший многолетний контракт, скованность по рукам и ногам, невозможность сделать ни шага без приказа или, как минимум, санкции, иначе попадешь на такую неустойку, с которой не сможешь расплатиться до конца жизни. Жани был слишком независим для этого, органически не способен плясать под чужую дудку. У него в голове роились десятки потрясающих идей, творческих замыслов, своих собственных, которыми он не собирался жертвовать ради того, чтобы кто-то вложил в него денежные средства в обмен на свободу самовыражения и отказ от собственного оригинального вИдения.
Его Жанэ должна была стать телеведущей, организатором благотворительных акций, киноактрисой, певицей, а также, создательницей и звездой собственного шоу – такова была «программа-минимум», и всё это – в кратчайшие сроки.
А еще, надо было элементарно на что-то жить. Деньги, заработанные в «тучные» творческие годы, давно закончились. Сохранять капитал Жани был способен не более, чем пятилетний ребенок. Причем, он вовсе не был каким-то транжирой и не имел склонности швырять купюры направо и налево. Казалось бы, наоборот. Он не употреблял ни алкоголь, ни, тем более, какие-либо наркотики, не курил, мог спокойно жить с практически пустым холодильником и обходиться кружкой чая и банкой детского питания (я серьезно) в день, а иногда, забывал и об этом. Когда мы познакомились, в его квартире не было даже стиральной машинки, не говоря уж о какой-то другой бытовой технике. Зато имелся огромный пятистворчатый шкаф, битком набитый сценическими костюмами, горы бижутерии – от красивых ярких вещичек он был без ума – и, при этом, ни единого золотого изделия, даже цепочки. Да что там, что касается его мужской одежды, она состояла отчасти из стильных, даже вычурных, вещей, отчасти – из какого-то, не побоюсь этого слова, рванья, в том числе, ботинок с отрывающимися подошвами, которые давно пора было выбросить и купить новые. Он годами не менял мобильный телефон, пользовался золотистой Моторолой RASR-V3, просто потому, что ему нравился ее элегантный дизайн, откидывающаяся крышечка и относительная функциональность (в последнюю очередь). Он мог месяцами не оплачивать счета за квартиру, и при этом, взять и накупить гору красивой посуды, каких-то сервизов (мы же помним, что есть из этих сервизов было нечего?..) – и в тот же день оставить покупку в чужой машине, выскочив на минуту докупить что-то еще, а вернувшись, обнаружить, что водителя вместе с посудой и след простыл… Нелепость, полнейшая нерациональность его действий в этом плане, порой,