Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли. Коллектив авторов
объясняет взаимодополняющий образ обязательства: научное исследование может быть не только объектом помощи, но и само может помочь вере, подтверждая ее или ставя ее перед вызовами. Увидев обилие рыбы, Петр «припал к ногам Иисуса… ибо ужас объял его» (Лк 5. 8–9). Благодаря совпадающим утверждениям можно твердо увериться в том, во что человек уже начал верить. И наоборот, наш опыт мира может порождать соответствующее сомнение. Интересно, что подумал бы Корнилий, если бы в ответ на призыв духа посланники были бы посланы в Иоппию искать в доме Симона-кожевника человека, названного Петром, а им бы сказали, что Симон умер два года назад и что в городе нет человека по имени Петр. Нам предлагается исследовать духов. Даже если скептически относиться к попытке естественной теологии выискивать факты для поддержки заключений веры, противоположная крайность (критикуемая в ответе Панненберга Барту, цитировавшемся выше) сводится к вере, которая больше не занимается миром поиска. Сложно понять, как вера в библейского творца может избежать рисков такого поиска. Если бы можно было показать, что живые системы можно адекватно объяснить без ссылок на функционирование или телеологию, если бы можно было показать, что история жизни не имеет прогрессивных или даже тематически последовательных направляющих тенденций, тогда понятие божественного духа, поддерживающего жизнь и провиденциально управляющего историей, лишь изредка вступая в нее, представлялось бы бессмысленным.
«Отвержение мистики творения ни в коем случае не исключает творца и управителя мира… [Однако] или же мы говорим „нет“ главному основанию, главной поддержке и главной цели всего эволюционного процесса, и тогда надо признать бессмысленность всего процесса и оставленность человека… или же мы говорим „да“ главному основанию, главной поддержке и главной цели. В этом случае, даже если человек не может обосновать основополагающей значимости всего процесса и своего собственного места в самом этом процессе, он все же может с доверием предполагать его»[71].
II. Начало и природа жизни
Кюнг утверждает: «Постулирование существования Бога на основании перехода от неживого мира к биосфере является безосновательным предположением… это был бы просто вредный Бог разрывов»[72]. Однако меня интересует дополнительное предприятие: постулирование (или глубже – оценка) перехода к животному миру на основании существования Бога. Действительно, с увеличением роли механизмов и полным вытеснением духа из лексикона, описывающего мир, возникает искушение, если не неизбежность, заключить, как это делал Хэкель, что «различия между живой и мертвой материей не существует»[73]. (Интересно, что это может способствовать распространению ошибки, обратной разрыву в объяснении и намного менее доказуемой: если Бог связан с богословием разрыва, то если нет разрыва, то нет и Бога. Хэкель заключает: «Составные части (клетки),
Ibid. P. 142.