Советский тыл 1941–1945: повседневная жизнь в годы войны. Коллектив авторов
Кого-то после забрала эпидемия кори, вспыхнувшая в конце 1941 г. и распространившаяся с запада на восток по железнодорожным путям вместе с людьми, эвакуированными в Центральную Россию, на Урал и дальше в тыл[66]. Трагедия достигла пика в начале-середине 1942 г., во время эвакуации детей из Ленинграда: многие из них, уже истощенные и серьезно больные, умерли во время переезда[67].
Но не все перемещения эвакуированных детей заканчивались массовой трагедией. Было несколько историй со счастливым концом. Так, в конце 1941 г. около пятисот детей дошкольного возраста были эвакуированы с московской Трехгорной текстильной мануфактуры в Челябинскую область и добрались благополучно, без единой потери, несмотря на то что переезд занял несколько недель. Должная забота, компетентный и хорошо обученный персонал, а также достаточные запасы еды свели на нет возможные риски[68]. Но совокупные цифры дают другую картину: в 1942 г. младенческая смертность в неоккупированных районах РСФСР достигла астрономических величин. Во многих городах и областях было отмечено свыше 400 смертей на 1000 новорожденных, а в малых городах по маршруту эвакуации эти цифры были еще выше[69].
Удивительно, однако, что с конца 1942 г. младенческая смертность резко упала и стала даже ниже среднего предвоенного уровня по РСФСР. В 1939 г. этот коэффициент в городах республики составлял 191 смерть на 1000 новорожденных. В течение 1942 г. он подскочил до 345 смертей на 1000 новорожденных, но затем упал до 173 в 1943 г. и до 113 – в 1944 г.[70] В 1943–1944 гг. голод и связанные с ним болезни, главной из которых был туберкулез, начали уносить жизни большого количества взрослых людей, находившихся в тылу, но не детей[71].
Когда мы рассматриваем ситуацию с детской смертностью в СССР во время войны, то имевшие место значительные позитивные сдвиги в вопросе выживания детей в эти годы действительно впечатляют. Советский Союз, как и другие воюющие страны, старался всеми силами защитить их. Но снабжение продовольствием было настолько неудовлетворительным, что государство стояло перед сложным выбором. Первоочередной и самой главной задачей считали накормить солдат на фронте, а потом работников оборонной промышленности. На остальных, включая детей, в том числе младенцев и детей младшего возраста, продуктов явно не хватало[72]. Риски для детского здоровья и физического выживания в условиях недоедания увеличивались из-за не развитой в СССР санитарно-гигиенической инфраструктуры. Обеспечение туалетами и канализацией, уборка мусора и доступ к чистой питьевой воде на несколько десятилетий отставали в СССР от Германии, Японии, Великобритании и США. Не многие в СССР были знакомы с элементарными правилами гигиены, а повседневные бытовые и санитарно-эпидемиологические условия военного времени затрудняли соблюдение ее простых правил, даже если родители и воспитатели стремились к этому. Таким образом, шансы младенцев и детей
О кори см.:
Одна из групп детей ясельного возраста из Ленинграда, эвакуированная в Челябинскую область, «потеряла» во время переезда 39 из 183 детей. Это вряд ли удивительно, учитывая ужасное состояние их здоровья по отбытии из Ленинграда, а также тот факт, что путешествие на восток заняло три месяца. Московский дом ребенка по дороге в эвакуацию в Челябинск потерял умершими 62 ребенка; правда, источник не указывает процента смертности (ГА РФ. Ф. А-482. Оп. 47. Д. 539. Л. 3 об. – 5). Те, кто выживал в таких поездках, добирались до пункта назначения совершенно больными.
Многие со временем поправились, но, как показывают ниже данные о младенческой смертности, кто-то и не выжил.
Научный Архив Института российской истории РАН. Ф. 2. Р. 5. Оп. 35. Д. 16. Л. 1–2 об.; Д. 22. Л. 1–1 об.; Д. 25. Л. 12–33.
ГА РФ. Ф. А-374. Оп. 34. Д. 1540. Л. 29; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 500. Л. 25, 26, 42, 61, 64, 98.
ГА РФ. Ф. А-374. Оп. 34. Д. 1540. Л. 1.