Антихорошесть. Путь от маленькой девочки к пробудившейся женственности. Татьяна Сарапина
оказалась женщина с огромными претензиями, затянувшейся послеродовой депрессией, отсутствующими интересами.
Но, как говорится, любовь спасает мир, преодолевает любые препятствия. Спустя время я поняла: причиняя боль своему мужу, я стреляю себе в спину. Мы плывем в одной лодке; если каждый из нас будет ее расшатывать с целью сделать хуже другому, от встряски стошнит обоих.
Когда страсти улеглись, мы восстановили наши отношения, ни разу не пожалев об этом.
Привет. Меня зовут Таня. Я мама троих мальчиков.
Старшего сына зовут Максим, ему 16 лет. На сегодняшний день самым большим его увлечением являются боевые искусства. Его кумир – Брюс Ли, а его комната напоминает тренажерный зал.
Я помню свою первую встречу с Максом, как испугалась своего внезапного материнства. Я не знала, с какой стороны подойти к крохе, как разговаривать с ним. От незнания, коверкала язык на мультяшный лад, чтобы хоть как-то изобразить роль мамы. А еще отчетливо помню, как, глядя на сына, я ощутила, что вместе с радостью от его появления в моей жизни родилось чувство, с которым ранее никогда не сталкивалась – страх за жизнь и здоровье своего ребенка. Мне пришлось подружиться с этим страхом, научиться управлять, чтобы не разрушить им ни себя, ни малыша.
Младшему Мирославу 5 лет.
Первая встреча с Мирошей была другой. В момент его появления на свет муж был рядом со мной. Когда нам передали новорожденного сыночка, акушерка сказала, что никогда не видела, чтобы родители вдруг стали так похожи друг на друга, одновременно плакали от счастья. Он примирил противоречия внутри и снаружи. Неспроста у него имя такое – Мирослав. Даже взгляда на него достаточно, чтобы я поняла – все будет хорошо. Все уже хорошо.
Есть еще один сынок, который не живет с нами в одном доме, но всегда будет жить в моем материнском сердце. Его зовут Тема. Первая встреча с ним стала самым несчастным днем в моей жизни.
Наш мальчик умер в утробе на 40 неделе беременности, за день до планируемой даты родов. У акушеров это называется антенатальная смерть плода, довольно редкое явление. Для меня это называлось потерей смысла жизни, со всеми вытекающими отсюда решениями.
Это случилось за год до рождения Мирослава. Во многом, это событие определило дальнейший ход моей жизни, запустило массу процессов, которые благополучно спали 32 года во мне. Когда сейчас я слышу фразу, что для рождения чего-то нового в жизни нужно похоронить старое, содрогаюсь от ужаса буквальности этой фразы в моей жизни. Это слишком высокая цена. Страшно думать, что по-другому быть не могло.
Самое трудное и интимное в потере ребенка, при каких бы обстоятельствах это не случилось, как и с родившимся малышом, часть материнского сердца навсегда останется жить в потерянном малыше. Как и часть его сердца, которое билось под сердцем матери, навсегда останется с ней. Навсегда.
Это мой второй сынок, кто бы, что не говорил об этом.
Я – мама троих детей.
В моей