Колокольня. Борис Борисович Петренко
нужно, чтобы ты мне поверил, очень нужно.
– Я весь внимание, – мастер закурил. В каморке запахло свежей мятой.
– Мне нужны изменения в машине бытия, я хочу ее переписать. Она должна построить мир по другим лекалам.
– То, чего ты хочешь, не спасет нас. Программа в ДНК действует и работает против нас так же, как и все часы вокруг нас… Мы саморазрушимся как вид, хочешь ты того или нет, такова воля богов, создавших нас. Ты не сможешь переписать код ДНК рода без катастрофических последствий…
– Я уже переписал свой, а значит, перепишу и ваш… Я просто хотел изменить свою генетику, чтобы метафизически больше не иметь ничего общего с вашим родом…
– Но это же родовое предательство!
– Где вы отмывали свою душу и почем?
– Это безумие, безумие…
Детектив выбежал из мастерской, на руках у него сохли первые капли братской крови… Спрятанные чертежи и ключи от машины бытия торчали из-под плаща в промозглой тьме…
Глава 12
– Сбрасывая кожу во время линьки в спектакле, каждый рыжий нахлебник тем самым по-актерски перерождался внутри в Голого короля, и затем Голый король перерождался в Одиссея, по цепочке откладывая свои метафизические яйца на сцене. То Дон Кихот из них вылуплялся, а то из его яйца уже Гамлет, и так далее, по цепочке, до короля Лира… – вспоминал детектив слова братика, актерская карьера которого то гремела, то трещала по швам. – Эти кладки, – продолжал брат, – были словно из фильма «Чужой», в котором идеи-паразиты буквально вылуплялись из глаз зрителя ассоциативными цепочками, ты понимаешь меня, брат?.. Так, перерождаясь в новый образ, и мировая история вылезала из своего яйца совершенно в новом актерском обличье… Истина же в актерском обличие была как Голый король… Ты понимаешь меня, брат?
Детектив закурил. Наверное, его брат тоже был безумным, но что его-то сводило с ума? Тот же инстинкт саморазрушения, что мучил весь наш род? Синее небо уходило далеко за горизонт, вся Вселенная, казалось, закатывалась…
– Я как актер на сцене, – продолжал брат детектива, – во время линьки чувствовал внутри себя маленького себя же и тебя – играющих в актера Лира. Будто внутри меня уже вылупился рот и язык короля Лира, понимаешь, брат?.. Итак, линька, в актерском смысле слова, состоялась! Причем я как актер чувствовал в себе Лира, которого играл во мне ты, чувствовал «Я» моего однояйцевого брата-близнеца, внутри меня был твой язык тела, твой рот, был ты, ты понимаешь меня, брат?.. Я будто переродился в тебя из Лира… И испытал удовольствие… «Быть ли бытию или не быть?» – вот какой шекспировский вопрос задало себе человечество во время спектакля, перед самоубийством…
В зале тогда раздались аплодисменты, а детектив ушел, не досмотрев последний акт, акт, где его брат вышиб себе мозги.
Глава 13
И вот, подойдя к зданию совета, прусак оглянулся, небо затянулось сиреневым туманом – в данное время суток разумный пар поднимался к самым облакам и стелился