Шишкин корень, или Нижегородская рапсодия. Алиса Стрельцова
Ильфа и Петрова, которую любил повторять отец во время наших занятий: «Скрипка – опасный инструмент. На нем нельзя играть недурно или просто хорошо, как на рояле. Посредственная скрипичная игра ужасна, а хорошая – посредственна и едва терпима. На скрипке надо играть замечательно, только тогда игра может доставить наслаждение»5.
Я выучил эту цитату до последней буквы – так часто он ее повторял. Вспомнил, как взрывался каждый раз после его слов и, бросив смычок, выскакивал из детской. Сейчас их смысл открывался мне заново: я играл и чувствовал, как каждая фальшивая нота пробуждает в слушателях что-то недоброе, и сжимался от ожидания – того и гляди в меня полетят камни. Гришка работал на другой стороне улицы, и мне не было его видно.
Чувство собственной бездарности придавливало меня все сильнее. Я вспомнил свои прошлые выступления, как уверенно я обычно поднимался на сцену. Вспомнил первую учительницу музыки, которая выработала во мне эту привычку, научила расслабляться во время игры, используя нехитрые упражнения. Однажды после занятий я подслушал ее разговор с отцом. Ласковым, необыкновенно юным для пожилой женщины голосом она сказала: «Сережа удивительно одарен». С тех пор я всегда выходил на сцену, повторяя про себя эти слова. Я носил их под сердцем, как талисман. Сейчас они снова прозвучали в моей голове, и, не обращая внимания на гуляющий по спине холодок, я заиграл «Светит месяц».
Покачиваясь в такт музыке, мое тело с каждым выдохом становилось мягче и податливее, движения приобретали уверенность. Скрипка наконец запела, затрепетала. Чистый звук разливался по улице, отражаясь эхом от кирпичных стен. После финальных аккордов на несколько секунд стало совсем тихо, потом кто-то гулко захлопал, а двое мужичков, улыбнувшись, пустились в пляс. Я с облегчением выдохнул… Ну вот, вроде отпустило.
Звук падающих на мостовую монет заставил меня вздрогнуть. В двух шагах стояла девчонка лет четырнадцати с белой лентой в длинной косе, в сером платье с фартуком и пелериной. Гимназистка, наверное. Она бросила в картуз пару медяков и с улыбкой посмотрела мне прямо в глаза. Я оцепенел. Рябинкина?.. Не может быть! Откуда?
Девчонка прошелестела юбкой, окутала меня ароматом розовой воды, оглянулась и, махнув косой, как рыба хвостом, скрылась за ближайшим поворотом под руку с невысокой женщиной в соломенной шляпке.
Глава 7. Богатый улов
Мой дебют все-таки удался, хотя остальное время я играл, не замечая ничего вокруг, на автомате.
В голове все время крутился образ Рябинкиной. Что-то незнакомое было в ее лице. Оно светилось добротой и кротостью, что ли. Никогда не видел Машку такой. Может, это и не она вовсе? Показалось? Откуда ей здесь быть, в одежде гимназистки, да еще под руку с какой-то женщиной? Точно не она.
А вдруг она? А я одет как бомж, еще брильянтин этот дурацкий – лучше уж мои кудряшки… Глаза у нее как калейдоскоп – не оторваться: внутри серого ободка зелено-желтые
Илья Ильф, Евгений Петров. Одноэтажная Америка.